должна быть шире, чем любая из ныне существующих. В новом контексте разные
психотерапевтические школы предлагают полезные способы концептуализации психической
динамики в особых полосах сознания (или только в отдельных аспектах определенной полосы) и
не претендуют поэтому на исчерпывающее описание.
Эмоциональные, психосоматические и межличностные проблемы могут быть связаны с
любым из уровней бессознательного (биографическим, перинатальным, трансперсональным), а
иногда коренятся во всех. Эффективная терапевтическая работа должна следовать за процессом в
соответствующую ему область и не ограничиваться при этом концептуальными соображениями.
Существует множество симптомов, которые сохраняются до тех пор, пока личность не встретит,
не переживет и не интегрирует те перинатальные и трансперсональные темы, с которыми
симптомы связаны. Для таких проблем биографическая работа любого вида, масштаба и
продолжительности окажется неэффективной.
В свете наблюдении на сеансах эмпирической терапии любой психотерапевтический
подход, ограниченный вербальным общением, мало эффективен и не способен добраться до
сердцевины проблем. Эмоциональная и психосоматическая энергетика в основе психопатологии
настолько стихийна, что только у прямых, невербальных эмпирических подходов есть какие-то
шансы справиться с ее проявлениями. Однако вербальное общение все равно необходимо для
надлежащей интеллектуальной подготовки к эмпирическим сеансам и для адекватной
интеграции. Как это ни парадоксально, но когнитивная работа, возможно, более важна в
контексте терапии, ориентированной на переживания, чем в любой другой из ее разновидностей.
Мощные гуманистические и трансперсональные методы психотерапии возникли как
реакция на непродуктивность вербальной и чрезмерно интеллектуализированной ориентации
традиционной психотерапии. И как таковые, они стремятся выделить непосредственный опыт,
невербальное взаимодействие и участие тела в процессе. Быстрая мобилизация энергии и
высвобождение эмоциональных и психосоматических блоков, возможные в результате
применения этих революционных методов, будут открывать дорогу перинатальным и
трансперсональным переживаниям. А содержание этих переживаний настолько необычно, что
они чаще всего будут разбивать концептуальные рамки личности, систему фундаментальных
убеждений и мировоззрение, принятое в западной цивилизации.
Таким образом, современная психотерапия сталкивается с интересным парадоксом. Если на
ранних этапах она пыталась обойти интеллект и исключить его из процесса, то сейчас важным
катализатором для ее развития стало новое интеллектуальное постижение реальности. В
поверхностных
формах
психотерапии
сопротивление
носит
эмоциональный
и
психосоматический характер, но для радикальной терапии главным препятствием будет
когнитивный и философский барьер. В трансперсональном опыте многое представляет большую
терапевтическую ценность именно тем, что бросает мировоззрению испытателя настолько
основательный вызов, что ему очень трудно допустить такие переживания без соответствующей
интеллектуальной перестройки. Интеллектуальная защита ньютоно-картезианского определения