эпох, каждый истинный оккультист, который достаточно хорошо в нем разбирается, всегда может
узнать своего подлинного собрата, даже если он преобразует фразеологию Посвященных — древних
иудейских Танаим (Даниила и св. Иоанна, автора «Апокалипсиса») и, отчасти, христианских гностиков
— так, чтобы быть лучше понятым непосвященными читателями в христианских странах.
«Видения в сумерках»
***
Символы, используемые для передачи идей, могут быть самыми разными, но сами идеи неизменно
одни и те же. Об этом говорил и Рагон — наиболее эрудированный из всех «сыновей вдовы» (масонов).
Существует особый жреческий язык — «тайный язык», без знания которого невозможно сколько-
нибудь значительно продвинуться в изучении оккультных наук...
«Как можно выучить этот язык?» — могут спросить нас. Мы отвечаем: изучая все религии и
сравнивая их друг с другом. Но для серьезного обучения необходим учитель, гуру; поскольку для того
чтобы преуспеть в самостоятельном изучении этого тайного языка, человек должен быть более чем
гением и обладать таким же вдохновением, каким обладал Аммоний Саккас.
Как и у Библии, у каббалистических сочинений тоже есть своя мертвая буква, свое экзотерическое
значение и свой подлинный, или эзотерический, смысл. Ключ к истинной символике (и даже к
индуистским системам) в наше время спрятан за гигантскими пиками Гималаев. Но больше ни один
ключ не в состоянии отворить склепы, где на тысячи лет оказались погребенными интеллектуальные
сокровища, собранные там первоначальными интерпретаторами божественной Мудрости. Но великий
цикл, первый великий цикл эры кали-юга, уже подходит к концу; и день воскресения для всего, что
умерло, возможно, уже не так далек.
«Путеводный свет Неведомого»
www.ezobox.ru
ЗНАМЕНИЯ ВРЕМЕНИ
СОВРЕМЕННЫЙ ИДЕАЛИЗМ ХУЖЕ МАТЕРИАЛИЗМА
То, о чем здесь пойдет речь, разумеется, поможет нынешнему слепому материализму не больше,
чем компресс покойнику; и еще менее благоприятное впечатление эта статья произведет на сторонников
гило-идеализма285 (как теперь называют этот гибрид неверно истолкованного Протагора с Бюхнером).
У теософии сегодня нет более опасного врага, чем гило-идеализм — этот верный союзник
материализма. Я говорю это потому, что мы, хотя и отвергаем и то, и то другое как систему, признаем
большинство физических феноменов, зафиксированных наукой, отказываясь принять только те
заключения, которые она из этих феноменов выводит; признавая составляющие немаловажный элемент
европейского идеализма ведантистские доктрины, мы в то же время отрицаем его глубоко
философичные и безупречно логичные выводы. Эти выводы, предлагаемые нам как материализмом, так
и идеализмом, простираются настолько далеко, что в своем конечном синтезе они практически сходятся
на позициях атеизма и пессимизма. Ведь последнее слово их обоих — альфа и омега современного
мышления (все равно, лежат ли в его основе свойства грубой материи или же нигилизм
идеалистических спекуляций) — есть печальное отрицание какой бы то ни было возможности будущего
существования в духе. На первый взгляд, между этими двумя системами пролегла бездонная пропасть,