сшивая их как придется. Обогреватели рук для нас, прогреватели двигателей для самолетов,
надувные палатки, одеяла с подогревом, бортовой аварийный запас, карты, запасные части,
инструменты, жестянки с моторным маслом, бубенчики для лыж. Диву даешься, сколько всяких
припасов требуется для простого развлекательного полета по диким краям Канады.
Мой самолет был выкрашен молочно-белой эмалью, что разумеется, не годилось; какой же
клиент заметит белый самолет, стоящий в сугробе? И три последующих дня я карамельными
полосками наклеивал маскировочную ленту по всей поверхности крыльев и хвоста, а Эд Калиш
наносил распылителем поверх всего этого ярко-красную краску и вспоминал времена, когда он
работал механиком в Годс-Кейп, в северной части Гудзонова залива.
- Приезжаю я туда в один прекрасный день, - говорил он из алого облака краски, - а там
семьдесят ниже нуля!
Моя парка, самая теплая одежда, которая у меня была, была рассчитана на минус пятьдесят.
- Приходилось запускать двигатели, разогревая их паяльными лампами через выхлопные
патрубки, проворачивая винты в обратном направлении и разогревая цилиндры через клапаны.
В тот же день я пошел и купил пропановую паяльную лампу. А если доведется, рассчитывал
я, то я набью свою парку сухими листьями.
Из двух остальных пилотов, которых я пригласил, один написал в ответ, что, по его м нению,
в феврале в Канаде может быть довольно холодно: а я разве предлагал ему лететь в Нассау?
Когда я наконец ответил ему, что наш летающий цирк направляется на север, он пожелал
мне удачи. Помню, я еще подумал, что довольно странно отказываться от такого приключения
только из-за того, что там будет холодно.
Он посоветовал мне вспомнить, что в кабине моего самолета нет - (* *. #.
обогревателя, но от меня это отскочило, как горох от стены.
Еще один пилот, Кен Смит, должен был встретиться с нами в Торонто 29 января.
Так что у нас было три самолета, трое пилотов и двое проводников. Нашей компании
недоставало еще одного, канадского самолета, чтобы из нас получился настоящий международный
цирк, но я не сомневался, что десятки канадских самолетов будут готовы присоединиться к нам, как
только мы прилетим в эту страну.
К середине января озера замерзли по всей Канаде. Открылись лыжные курорты Новой
Англии, а в Лонг-Айленде выпало несколько крупных снежинок.
В ночь на 20-е я попытался проспать ночь среди этих снежинок. На воздухе было всего около
20 градусов по Фаренгейту, намного теплее, чем то, что ожидало нас в Канаде, но лучше такое
испытание, чем никакого. Как я обнаружил, двадцать градусов - это, собственно говоря, довольно
холодно. Это проявилось часам к трем утра. И вовсе не потому, что палатка пропускала холод, а
одеяло с подогревом не действовало, а потому, что холод после долгого выжидания добирается до
спящего с земли. Я, разумеется, умел думать о теплоте и бороться с холодом, но живое воображение
Сахары и жарких костров отнимало столько усилий, что на сон уже не оставалось времени. В четыре
утра я сдался и втащил палатку и все остальное обратно в дом. Тогда-то я впервые задумался о том,