просто гигантским - ныряем в пике - вниз к крохотной пирамидке операторской вышки.
- Внимание! Пошли!
Ведущий СЕ скачет туда-сюда, то нацеливаясь на вышку, то срываясь в сторону земли. За
ним - я на Фоккере - липовые пулеметы пыхкают бутафорским пламенем - ощущая второй СЕ сзади -
он висит у меня на хвосте и тоже якобы палит из пулемета - и еще один Фоккер за ним. Время от
времени плотным ударом накатывает мощный поток от винта передней машины. Но это не проблема,
потерю устойчивости можно компенсировать с помощью элерона и руля направления. Пока внизу
еще есть свободное пространство: Но свободное-то пространство сокращается. И очень быстро.
Спустя всего несколько секунд операторская вышка вырастает до весьма внушительных размеров, а
еще чуть-чуть позже вообще превращается в нечто совершенно чудовищное, на операторе - белая
рубашка, и голубая куртка, и красный шарф на шее - ведущий СЕ тяжело отваливает в сторону - МЫ
В ПОТОКЕ ВСТРЯСКА РУЛЬ ДО УПОРА ЕЩЕ ЧУТЬ-ЧУТЬ ПРАВЫЙ: Уф! Ну и ну! Успели -
вышка промелькнула - мы все целы - Боже, я уже подумал было, что конец пришел - впрочем, для
начала дня неплохо, но это уже не шуточки, это - РАБОТА!
- Прекрасно. Все прекрасно, парни, - раздается в наушниках. - Давайте- ка еще раз, но
постарайтесь подойти поближе к вышке и не разлетайтесь так далеко. Еще, пожалуйста, чуточку
плотнее!
- Есть.
Господи Боже мой! Еще БЛИЖЕ!
И снова - вниз, гуськом - тряска, броски, стрельба - отчаянно близко друг к другу - поток от
винта передней машины хлопает по крыльям и, словно гигантская рука, подбрасывает нос самолета,
так и норовя перевернуть вверх тормашками машину не совладавшего с ним. Вышка растет,
громоздясь перед нами подобно ацтекской пирамиде, на вершине которой приносили в жертву
людей, и тут вдруг: - ДЫМ, ДЫМ ДАВАЙ! НОМЕР ПЕРВЫЙ. ПУСТИ ДЫМ!
СЕ, за которым мы выстроились, в сотне ярдов от вышки включает дым.
Ощущение - как при входе в грозовое облако. Самолет резко бросает в сторону, не видно
ничего, кроме самого краешка смазанной зелени, секунду тому назад бывшей землей, дышать нет
никакой возможности, и где-то там на расстоянии одного мгновения - операторская вышка и три
несчастных верующих придурка на ней со своим Митчеллом - кино снимают. Руль - вправо изо всех
сил, ручку - рывком назад - и мы выныриваем из дыма, проносясь в двадцати футах левее вышки.
Всего двадцать футов. Интересно - как, оказывается, быстро кожаный летный шлем насквозь
пропитывается потом.
- Отлично! На этот раз - все идеально. Ну, и еще раз: - ЕЩЕ РАЗ? НЕ ЗАБЫВАЙТЕ, РЕЧЬ
ИДЕТ О ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ЖИЗНЯХ!
Это произнес один из пилотов-ирландцев. А я, помнится, подумал, что сказано очень
хорошо, очень.
Каждый раз, когда вышка просила пройти еще ближе, у меня перед глазами возникал образ
двух клоунов, один из которых держит пирог с банановой начинкой, а второй во всю глотку орет: -
Дай мне этот пирог! Дай мне! ДАЙ ЕГО МНЕ!
И неизменно возникало желание врезаться в самую середину объектива их Митчелла, чтобы
эту штуковину разнесло на миллион кусочков, а потом взвиться вверх и сказать: - Так-то вот!
Достаточно близко? Вы этого, парни, хотели?