божественной игры. Становится ясно, что в конечном счете мы не можем сделать ничего в
отношении других людей и природы, не делая этого одновременно и в отношении себя. Любая
серьезная попытка разделить единство существования философски, идеологически, социо-
политически и духовно на независимые отдельные единичности с противоположными
интересами (на отдельных людей, семьи, религиозные и социальные группы, политические
партии, коммерческие альянсы и нации) окажется поверхностной, близорукой и в конечном
счете саморазрушительной. С этой новой точки зрения трудно себе представить, как можно быть
до такой степени слепым, чтобы не видеть самоубийственных перспектив повышения
зависимости от быстро исчезающих запасов природного топлива и не понимать абсолютную
необходимость перехода промышленности на циклические и возобновляемые источники
энергии.
В результате таких перемен стратегия потребления естественным образом переходит от
психологии расходования и накопления отходов к сбережению ресурсов и<добровольной
простоте>, по выражению Дуэйна Элджина (Elgin,
1981). Уже очевидно, что последнюю надежду на политическое и социальное решение
современных проблем можно видеть только в трансперсональной перспективе, которая
преодолевает безнадежную психологию<мы против них>, способную, в лучшем случае, лишь
иногда вызывать ма-ятникообразные изменения, когда протагонисты меняются ролями
угнетателей и угнетенных. Лучшим решением было бы признание общечеловеческого характера
этой
проблемы
с
последующим
определением
перспектив,
которые
были
бы
удовлетворительными для всех, кто в этом заинтересован. Глубокое осознание единства с
остальным миром способно открыть путь к истинному пониманию разнообразия и терпимости к
различиям. Сексуальные, расовые, культурные и другие предрассудки кажутся абсурдными и
детскими в свете широко распространившегося мировоззрения и понимания реальности, куда
включено и трансцендентальное измерение.
Почти четверть века я изучаю скрытые возможности необычных состояний
сознания, и у меня нет сомнений, что трансформация, которую я описал, возможна
индивидуально. Я сам в течение многих лет был свидетелем множества ярких примеров такой
эволюции, когда ассистировал другим в психоделической терапии и в эмпирическом
самоисследовании без применения фармакологических средств, в особенности во время
холотропической терапии. Остается посмотреть, до какой степени тот же подход приемлем в
более широком масштабе. Конечно, рост популярности различных форм медитации и иной
духовной практики вместе с самыми разными эмпирическими формами психотерапии является
благоприятной тенденцией.
Какие бы вопросы не возникали в связи с возможностью применения этой
стратегии в качестве средства изменения мира, она вполне может оказаться нашим
единственным шансом при нынешних обстоятельствах. Имеющиеся в настоящее время средства
и пути выхода из глобального кризиса не способны достаточно обнадежить критически
настроенного наблюдателя. Новый подход практически нацелен на то, чтобы дополнить любой
вид деятельности человека во внешнем мире систематическим процессом глубинного