внутри которой оно увековечено культурным программированием, это еще более или менее
приемлемо для психиатров. В таких обстоятельствах обычные клинические критерии не
применяются, общее верование не рассматривается как обязательный признак психопатологии.
Глубокие духовные убеждения в незападных культурах с несовершенной образовательной
системой обычно объясняются невежеством, инфантильным легковерием и предрассудками. В
нашем собственном обществе такая интерпретация духовности явно не пройдет, особенно среди
хорошо образованных и высоко интеллектуальных личностей. Поэтому психиатрия прибегает к
выводам психоанализа, утверждающего, что происхождение религий уходит корнями в
неразрешенные конфликты младенческого и детского возраста: понятие божеств отражает
инфантильный образ родительских фигур, отношение верующих к ним есть признак незрелости
и детской зависимости, а ритуальные действия означают борьбу с угрожающими
психосексуальными импульсами, сравнимую с тяготами невроза навязчивости.
Прямые духовные переживания - ощущение космического единства, чувство божественной
энергии,
струящейся
через
тело,
эпизоды
смерти-возрождения,
видение
света
сверхъестественной красоты, память прошлых воплощений или встречи с архетипическими
персонажами рассматриваются как серьезные психотические искажения объективной
реальности, свидетельствующие о патологическом процессе или о душевной болезни. До
публикации исследований Мэслоу академическая психология не хотела признавать, что любое из
этих явлений можно интерпретировать иначе. Теории Юнга и Ассаджиоли, указывавшие в том
же, альтернативном направлении, слишком удалились от главного течения академической
психологии, и их влияние было малозначительным.
В принципе, западная механистическая наука склонна видеть в духовном опыте любого
рода патологическое явление. Главенствующее направление в психоанализе, следуя примеру
Фрейда, интерпретирует состояние единства и океаническое сознание мистиков как возврат к
первичному нарциссизму и инфантильной беспомощности (Freud, 1961), а религию
рассматривает как коллективный невроз навязчивости (Freud, 1924). Известный психоаналитик
Франц Александер (Alexander, 1931) опубликовал специальную статью, в которой описал
состояния, достигаемые в буддийской медитации, как самопроизвольную кататонию. Великие
шаманы различных традиций характеризовались как шизофреники или эпилептики, а все видные
святые, пророки и религиозные учители получали всевозможные психиатрические ярлыки. В то
время как многие научные работы описывают сходства между мистицизмом и душевной
болезнью, до подлинного понимания мистицизма и до осознания различий между мистическим
мировоззрением и психозом еще очень далеко. В недавнем отчете .Группы за развитие
психиатрии. (Group tor the Advancement of Psychiatry 1976) мистицизм описывается как
промежуточный феномен между нормальностью и психозом. В других источниках эти различия
чаще всего обсуждаются в рамках отличий перемежающегося и явного психоза или с упором на
культурный контекст, который позволяет интегрировать определенный психоз в социальные или