анатомии, физиологии, биохимии или поведения; их нужно исследовать средствами,
соответствующими самим явлениям.
Ситуация в психиатрической терапии так же неудовлетворительна, как и в теории
психопатологии. Это не удивительно, ввиду их тесной связанности. Так, ориентированные на
органику психиатры часто выступают за крайние биологические меры, причем не только для
лечения тяжелых заболеваний, шизофрении и маниакально-депрессивного психоза, но и при
неврозах и психосоматических заболеваниях. До начала 50-х годов почти всякое биологическое
лечение в психиатрии было радикальным - кардиазоловый шок. электрошоковая терапия,
инсулиновый шок и лоботомия3.
Даже современная психофармакология, которой только и удалось заменить
собой эти ужасные методы, не свободна от проблем, пусть гораздо более тонких. Все уже
поняли, что в психиатрии лекарства не решают проблему, а лишь контролируют симптомы. Во
многих случаях за периодом активного лечения следует неопределенный период, в течение
которого пациент обязан принимать поддерживающие дозы лекарства. Многие из сильных
транквилизаторов применяются довольно шаблонно и как правило в течение длительного
времени. Это может приводить к необратимым побочным неврологическим повреждениям или
даже к настоящей лекарственной зависимости.
Психологические школы предпочитают психотерапию - и не только для
лечения неврозов, но и для многих психотических состояний. Как уже указывалось, не
существует общих диагностических критериев (за исключением заболеваний, имеющих
установленную органическую причину - энцефалита, опухолей, атеросклероза), которые могли
бы четко определить, нужна ли в конкретном случае органическая терапия или же психотерапия.
Кроме того, существуют значительные расхождения относительно правил сочетания
биологической терапии и психотерапии. Хотя фармакологическое лечение может иногда стать
необходимым в психотерапии психотиков, и в целом совместимо с ее поддерживающими,
легкими формами, многие терапевты считают, что оно не сочетается с систематическим
глубинно-психологическим подходом. В то время как открытая стратегия имеет целью добраться
до корней проблемы и использует симптомы для этого, симптоматическая терапия лишь
маскирует их и затемняет тем самым проблему.
Ситуация еще более усложнилась с ростом популярности новых эмпирических подходов.
Они не только используют симптомы как отправную точку терапии и самоисследования, но
видят в них выражение самоизлечивающих усилий организма и пытаются найти мощные
методы, их акцентирующие. И пока одна часть представителей психиатрии сосредоточивает свои
усилия на развитии все более совершенных методов контроля за симптомами, другая часть столь
же напряженно ищет более эффективные методы их экстериоризации. И если многие из
психиатров уже поняли, что симптоматическое лечение является компромиссом, когда
неизвестно или неосуществимо более эффективное лечение, то некоторые по-прежнему
настаивают на том, что отказ от транквилизаторов представляет серьезное упущение.
Ввиду такой разобщенности во взглядах на психиатрическую терапию, - за исключением