Эти заявления и утверждения казались нам чрезмерными. Возможно — как мы склонны думать —
умершие духи бездействуют на Востоке, но на Западе, во всяком случае, они действительно активны. И
хотя мы далеки от непризнания истины, пронизывающей почти весь спиритуализм Востока, и сделали
все возможное, дабы наши друзья расширили свой кругозор, приняв хоть частичку этой истины, все же
грустно думать, что она столь абсолютно противоречит опыту Запада.
Господин Лилли немного меня утешает. В его книге я обнаруживаю не только весьма
поучительное разнообразие воззрений, которые я могу с пользой и выгодой соотнести со своими
собственными убеждениями и теориями, но и нахожу, что вера в посредничество почивших
человеческих духов, которых все мы принимали за anathema maranatha Востока, в действительности
является — на его взгляд — всепроникающим принципом буддизма! (ч. II, с. 174).
Далее критик переходит к «буддийскому спиритуализму... основной принцип» которого сводится к
«вере в то, что живые могут входить в сношения со своими усопшими друзьями», говорит об адептах,
являющихся «в высшей степени развитыми медиумами», и цитирует интересный отрывок из одной
главы книги господина Лилли. Сей авторитет заявляет:
Я отчасти уже останавливался на этом сверхъестественном посредничестве, ибо оно
исключительно важно для нашей темы. Буддизм представлял собою просто сложный механизм для
противодействия злым духам при помощи духов добрых, действующих с наивысшей эффективностью
посредством трупа или какой-либо части трупа главного помогающего духа. Буддийский храм,
буддийские ритуалы, буддийская литургия — все они, похоже, зиждятся на одной-единственной идее —
что мертвое тело, целиком или частично, необходимо. Но кто же они, эти помогающие духи? Любой
буддист, древний или современный, сразу же признает, что дух, не достигший еще бодхи, или
духовного пробуждения, не может быть хорошим духом. Ибо он все еще пребывает в областях камы
(смерти, Купидона, страсти)193. Он не может творить добро; более того, он должен творить зло... Если
справиться в таких книгах северного буддизма, как «White Lotus of Dharma» и «Lalita Vistara», то можно
обнаружить, что добрые духи — это будды, преставившиеся пророки. Они являются из неких «сфер
будд»...
Все это М.А.(Оксона) радует, поскольку он считает, что это подтверждает спиритуалистические
теории и рассчитано на то, чтобы сбить с толку теософов. Но мы, однако, опасаемся, что, в конечном
итоге, с толку будет сбит лишь господин Лилли. «Жизнь Будды, — говорит критик, — пронизана тем,
что представляется мне бескомпромиссным спиритуализмом...»; и с триумфом добавляет:
«Знаменательно то, что в этом разъяснении буддийского спиритуализма мы ни разу не встретили
элементального или элементарного духа».
Ничего удивительного, ибо в буддийском и брахманическом эзотеризме они имеют свои
собственные специальные и технические названия, на значение которых господин Лилли — если их
смысл он понял столь же правильно, как и смысл слова кама — как раз и не обратил внимания, либо
включил их в общий термин «духи». Мы даже не будем пытаться лично дебатировать этот спорный