природе своей являются глупцами, вдруг стали мудрецами в процессе чтения наших книг,
представляющих собою скрижали Природы?
Аналогичное предостережение делает своим читателям Эспаньет:
Пусть любитель истины обратится к немногим авторам, но только к самым уважаемым и сведущим в
истине; и пусть он с подозрением относится к тем вещам, которые слишком легки для понимания, особенно если
это мистические имена и тайные действа, ибо истина скрыта за завесой неопределенности, и философы пишут
наиболее замысловато именно тогда, когда говорят прямо, и подходят ближе всего к истине, когда напускают на
нее наибольший туман.
Истину нельзя было делать достоянием широкой публики даже в те времена, когда апостолам
советовали не метать свой бисер перед свиньями, и уж тем более нельзя делать этого сейчас.
Все процитированные нами выше фрагменты подтверждают, как нам кажется, все то, о чем мы
сами ведем речь. Во всем мире, и особенно в Европе, (исключая разве что те школы, которые
практически недоступны западным ученикам) нет ни одной работы по оккультным наукам (и прежде
всего по алхимии), которая была бы написана четким и понятным языком или предлагала бы широкой
публике систему или метод, коему оная могла бы следовать так же, как физическим наукам. А всякий
трактат, исходящий от посвященного или Адепта — древнего или современного, но всегда лишенного
права разглашать сразу все, что он знает, вынужденно ограничивается освещением той или иной
стороны вопроса, которую при необходимости можно передать тем, кто достоин ее узнать, в то же
время не раскрывая ее тем, кто не достоин знать истину, поскольку может злоупотребить ею.
Следовательно, если кто-то, сетуя на туманность и запутанность, присущую, на его взгляд, трудам
учеников восточной школы, начинает сравнивать их с сочинениями средневековья или с современными,
написанными, как кажется, более понятным языком, этому может быть только два возможных
объяснения: либо он обманывает публику, обманываясь сам; либо пропагандирует современное
шарлатанство, прекрасно понимая, что при этом обманывает публику. Можно отыскать немало
полусовременных работ, написанных достаточно ясно и методично, но в них изложены только
собственные идеи их авторов, а это значит, что ценность они имеют только для тех, кто абсолютно
ничего не знает об истинной оккультной науке. Мы все выше ставим авторитет Элифаса Леви 169,
который, надо признать, знал, по всей видимости, больше, нежели все наши великие европейские маги
1889 года, вместе взятые. Но даже после того, как мы прочитали, перечитали заново и выучили наизусть
с полдюжины книг аббата Луи Констана, далеко ли мы продвинулись в практическом овладении
оккультной наукой или хотя бы в понимании теорий каббалистов? Его стиль поэтичен и восхитителен.
Его парадоксы, а практически каждая фраза в его сочинениях представляет собой парадокс, имеют
специфический французский привкус. Но даже если мы выучим их так, что сможем повторить все
наизусть от начала до конца, чему, скажите на милость, это нас научит? Абсолютно ничему, за
исключением разве что французского языка.