мысли и не включена в феноменальный мир», — это является прямой противоположностью аристотеле-
бэконовским идеям; чувственное восприятие относится к тому, что проходит в мир феноменов, а
понимание — к той сущности, «которая одновременно является объектом чувственного восприятия и
математически чистого разума — сущности неба и звезд».
Несмотря на все восхищение, Аристотель никогда не отдавал должное философии своего друга и
соученика. Это ясно из его работ. Когда бы он ни ссылался на три способа понимания в объяснении
Ксенократа, он воздерживается от любого упоминания о методе, которым последний доказывает, что
научное восприятие содержит долю истины. Причина этого становится ясной, когда в биографии
Ксенократа мы находим следующее.
Вероятно, то, что было свойственно логике Аристотеля, не осталось незамеченным им
(Ксенократом); ибо вряд ли можно сомневаться, что разделение существующего на абсолютно и
относительно существующее, приписываемое Ксенократу, было противоположно категориям
Аристотеля.
Это показывает, что Аристотель был не лучше некоторых наших современных ученых, которые
замалчивают факты, дабы они не расходились с их собственными личными пристрастиями и «рабочими
гипотезами».
www.ezobox.ru
[Фрагменты из «Разоблаченной Изиды»].
Трудно не заметить в вышеизложенных учениях прямые отголоски гораздо более древних
индийских доктрин, входящих ныне в так называемые «теософские» учения, касающиеся двойственного
Манаса.
Мировую Душу, которую эзотерики-йогачарья звали «Отец-Мать»154, Ксенократ называл мужеско-
женским принципом, мужской элемент которого, Отца, он определял как последнего Зевса, последнюю
божественную энергию, точно так же, как изучающие Тайную Доктрину определяют его как третий и
последний Логос, Браму или Махат. Мировой Душе вверено владычествовать надо всем, что
подвержено изменению и движению.
Божественная сущность, говорил он, вливает в Солнце, Луну и планеты свой огонь или Душу в
чистом виде, в образе олимпийских богов. Как подлунная сила, Мировая Душа пребывает в элементах,
порождая даймонические (духовные) силы и существа, являющиеся связующим звеном между богами и
людьми, и относясь к ним, «как равнобедренный треугольник относится к равностороннему и
неравностороннему»155.
[После нескольких кратких выдержек из «Разоблаченной Изиды», цитирующих Зеллера, вводится
следующий абзац]:
Должно быть так, поскольку мы узнаем, что такие люди, как Цицерон и Панетий, а до них
Аристотель и его ученик Теофраст, выражали Ксенократу высочайшее уважение. У него должно было
быть множество трудов — трактатов о науке, метафизике, космогонии и философии. Он писал о физике
и о богах, о Сущем, Едином и Безграничном, об аффектах и памяти, о счастье и добродетели; четыре
книги о царственности, бесчисленные трактаты о государстве, о власти и законах, о геометрии,
арифметике и, наконец, об астрологии. Десятки признанных классических писателей упоминают и
цитируют его.
[Статья заканчивается пространными фрагментами из «Разоблаченной Изиды»].
АЛХИМИЯ В ДЕВЯТНАДЦАТОМ СТОЛЕТИИ
Язык архаичной химии, или алхимии, как и язык древних религий, всегда был символическим. В