различных воплощениях во имя блага человечества. Постепенно развились
характерные черты тибетской веры, причем задолго до того, как они приняла
современный вид,{14} но к идее воплощений бодхисатв тибетцы склонялись с самого
начала."
В тоже время Макс Мюллер пишет:
"Самым важным элементом буддийской реформы всегда был ее социальный и моральный
кодекс, а не метафизические теории. Этот моральный кодекс представляет один из
наиболее совершенных кодексов, когда-либо существовавших в мире; именно буддизм
принес в Тибет это благо."{15}
Это "благо" осталось и распространилось по всей стране, ибо не было еще более
благодушной, чистосердечной, более простой и грехобоязненной нации, чем тибетцы
- не смотря на злословие и клевету миссионеров.{16} И все же, не смотря на это,
"народный" ламаизм отличается от истинного эзотерического буддизма, или буддизма
архатов Тибета, как снег, вытоптанный вдоль дороги в долине, отличается от
чистого, неоскверненного снега, сияющего на горных вершинах.{17} А теперь
попробуем исправить, насколько это будет возможно, некоторые искаженные
представления об эзотерическом буддизме.
Перед объяснением того, как бутанцы были насильственно подчинены, и Дхарма Раджа
стал вынужден принимать "инкарнации" только после их изучения и признания в
Лхасе, посмотрим на состояние религии в Тибете в течение семи веков, предшествующих реформе. Как было сказано ранее, в IX-X веке один лама пришел в
Бутан из провинции Кам, всегда бывшей опорой и рассадником традиций бонцев и
шаммаров,{18} и обратил бутанцев в веру, которую назвал Буддизмом. Но в те дни
истинная, чистая религия Шакья Муни уже начала вырождаться в ту форму ламаизма, или, скорее, фетешизма, против которой четыре столетия спустя со всей своей
мощью восстал Цон-ка-па. Хотя прошло только три века после обращения Тибета (за
исключением горстки шаммаров и бонцев), но эзотерический буддизм проник в страну
намного раньше. Он начал заменять древние народные обряды уже с того самого
времени, как брамины Индии, вновь одержав верх над буддизмом Ашоки, молча
готовились к сопротивлению, которое закончилось полным выдворением новой веры из
страны. До буддизма в Тибете существовало братство, или община аскетов, известных под названием Бьян-циуб - "Достигшие" и "Совершенные"; в добуддийских
китайских книгах о них упоминается как о "великих учителях снежных гор".
Буддизм был введен в Бод-юле в начале VII века набожной китайской принцессой, вышедшей замуж за тибетского короля,{19} обращенного ею из религии Бон в буддизм
и ставшего с тех пор опорой веры в Тибете, как Ашока в Индии за девять веков до
этого. Именно он послал своего министра (по мнению европейских востоковедов) и
брата, первого ламу в стране (по тибетским историческим хроникам) в Индию. Этот
брат-министр вернулся "с великой истиной, содержащейся в буддийских канонических
текстах; основал тибетский алфавит по образу Деванагари и начал перевод канонов
с санскрита (санскритский вариант был ранее переведен с пали, древнего языка
магадхи) на тибетский". (См. "Тибет" Маркхема){20}