моего бытия, и смысл для такого основания, и некий первичный смысл, и это и есть Бог. Я чувствую
успокоение; мои сомнения и сознание своего сиротства в жизни исчезли. Но когда я спрашиваю себя:
что есть Бог? Что я должен делать по отношению к нему? - Я обнаруживаю лишь банальные ответы,
которые снова разрушают мою веру... Но я имею в себе концепцию Бога, сам факт и необходимость
такой концепции, - и никто не может лишить меня этого. Однако, откуда же эта концепция? Откуда же
ее необходимость? Эта необходимость является самим Богом. И я снова чувствую радость. Все вокруг
меня живет и имеет свой смысл. Представление о Боге - это поистине не сам Бог; но необходимость
создания этого представления, стремление к познанию Бога, благодаря познанию которого я и живу, -
это и есть Бог, живой и дающий жизнь Бог... Живя в этой мысли, ты действуешь как проявление Бога,
и тогда твоя жизнь будет свидетельствовать о существовании Бога".
Толстой вновь обрел веру, "свидетельство невидимых вещей", и его религиозная вера выражалась в
течение трех лет его жизни в полном соответствии с наиболее строгими предписаниями православной
www.ezobox.ru
церкви. Но в конце концов, обнаружив, что церковь и все христианское общество в целом поступает
прямо противоположно его главным представлениям об истинной Религии, он оторвался от
православия и захотел понять, в чем состоит для него Истина в Религии, путем изучения Нового
Завета.
Но прежде чем обсуждать те заключения, к которым он пришел, рассмотрим сначала
фундаментальную позицию Толстого с теософской точки зрения. Его аргумент о существовании
Бесконечного Бога как необходимого "первоначального основания" человеческого разума, полностью
совпадает с аргументами теософов о существовании Космического или Универсального Разума, и как
аргумент, он не доказывает ничего сверх того. Зараженный западной привычкой к чувственности, он
приписывает Универсальному Разуму антропоморфные черты, которыми последний не может
обладать, и, таким образом, сеет семена неестественности и приводит к выводам о тех практических
действиях, к которым он пришел впоследствии. В главном он прав; но в попытке удовлетворить
требования своей эмоциональной натуры, он впадает в квази-антропоморфизм. Однако, для нас более
важно обратить внимание на ту горькую картину, на которой он рисует те ментальные страдания,
которые сегодня мучают каждого честного и искреннего мыслителя, и на то, что он указывает путь,
единственный путь, на котором возможно спасение. Ибо, исходя из его основной концепции, мы
приходим, при тщательном и внимательном рассуждении, к фундаментальным представлениям
теософского учения, как мы это увидим впоследствии.
Но вернемся к религиозным открытиям Толстого. Изучая Евангелия, он обнаружил самую суть учения
Иисуса в Нагорной Проповеди, понятой в своем буквальном, простом смысле, "таком, что даже
маленький ребенок понял бы его". Он рассматривает как совершенное выражение христианского
закона Милосердия и Мира, заповедь, "не противься злу", которая для него является наиболее точным
проявлением истинного христианства, и эту заповедь он называет "единственным и вечным законом