Но выражение: «Тыдолжендействовать спонтанно», — это явное противоречие, причина
любого двойного связывания. Только гипноз [временно] может вызывать спонтанность, и,
возможно, поэтому «лечение», основанное на обычной гипнотерапии, так поверхностно и
малоэффективно.
Если, как полагает Хейли, задача психотерапевта состоит в том, чтобы разорвать двойное
связывание, навязанное пациенту, и тем самым не позволить ему навязывать это другим, тогда
основной целью психотерапевта должно быть стремление показать пациенту абсурдность
требования спонтанности. С этой целью он сознательно или неосознанно сам вовлекает пациента в
терапевтически необходимое связывание. Терапевтическая необходимость состоит в том, что
психотерапевт не пытается подчинить себе пациента, а направляет его таким образом, чтобы тот
сам мог обнаружить двойное связывание. Словом, пациент вовлекается в отношения, которые он,
несмотря на все попытки, не может определить и контролировать.
С самого начала пациент должен прийти как проситель. Он должен признать, что нуждается
в помощи; он должен заплатить за привилегию проконсультироваться у психотерапевта; он
должен унижаться, говоря, что не может остановиться и не поступать против своей же воли; он
должен признать, что не контролирует своего поведения. Каждый опытный психотерапевт
прибегает в таком случае кдзюдо.Он не пытается отрицать симптомы, успокаивая: «Не
волнуйтесь!» Он не отрицает и стремления пациента контролировать себя и не говорит: «Что ж, с
этим ничего не поделаешь». Оба ответа могли бы сделать контакт невозможным. Вместо этого
Психотерапевт принимает сторону эго пациента, которое
* В таком случае объект любви занимает место матери или отца, и поэтому отношения перерастают в
инцест; а следовательно, возникает вина и порочный круг.
142
пытается бороться с симптомами; он принимает проблему пациента как реальную и позволяет ему
— чего, быть может, не делает никто другой — не контролировать себя. Получив разрешение
быть «больным», пациент тут же теряет уверенность в себе и попадает под влияние
психотерапевта.
Предположим теперь, что описанный выше метод используется в психоанализе. В этом
случае психотерапевт предполагает существование бессознательных причин, вызывающих
затруднения; и не имеет значения, описано ли это затруднение как вытесненная детская травма
или как скрытые факторы межличностных отношений. Можно было бы сказать: «Причина ваших
проблем в непонимании самого себя», — или: «На самом деле вы не хотите избавиться от своих
симптомов». Этим оспаривается компетентность эго, но на новом и более высоком уровне,
поэтому, пока психотерапевт соглашается с тем, что эго не контролируется, пациент задается
вопросом, действительно ли оно хочет быть под контролем и правильно ли обозначена проблема.
Пациент может принять или отвергнуть такое предположение, но в последнем случае
психотерапевт не будет спорить. Он только спросит: «Интересно, почему же вы выглядите таким
встревоженным, если отрицаете подобную возможность?» Он намекнет на то, что пациент
сопротивляется терапии и «в действительности» не стремится к успеху. Более того, он может