эго враждебность к физическому организму и миру разрушается способомreduction ad absurdum*,
в котором используются самые хитроумные средства, для того чтобы обманом заставить
эгоцентричное сознание действовать в направлении собственных предпосылок. Интересно, в
какой степени различные формы психотерапии достигают того же, если большинство из них
ставит себе целью и имеет в виду нечто совершенно иное?**
Гипотезу Хейли можно, я думаю, использовать для доказательства того, что многие формы
психотерапии, теоретически заметно отличающиеся друг от друга, используют стратегию,
подобную подходугурук своему ученику, хотя, по-видимому, во многих случаях психотерапия
использует эту стратегию скорее с целью укрепления эго, чем его
* приведение к нелепости (лат.)
** Эта проблема выходит за рамки данной книги, но если есть расхождения между
психотерапевтическими теориями и способами их фактического воздействия, почему бы не предположить,
что христианство также могло бы стать эффективным путем освобождения? Завет Иисуса, явно
адресованный эго: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем
разумением твоим»,— является ярким примером двойного связывания. «Тыдолженбыть искренним».
Понимаемые скорее как хитрое средство(упайя),чем как настоящая заповедь, эти слова можно трактовать
и как вызов эго и всем его притязаниям на совершенство. Конечно, Иисус оспаривал праведность фарисеев,
но мы, кажется, упускаем иронию в его отношении к праведности христиан.
139
разрушения. Однако существуют исключения, а путаница в терминологии оставляет некоторые
сомнения по поводу различий между сильным и разумным эго, с одной стороны, и уникальной
цельной личностью, с другой.
Хейли начинает* с предположения, что психопатологические симптомы следует изучать как
проявляющиеся в определенном социальном контексте. Например, каким образом такие явно
непроизвольные симптомы, как тревожность, мигрень, депрессия, алкоголизм, фобия или
летаргия, влияют на отношение пациентов к другим людям? Он считает, что такие симптомы
имеют стратегическое значение, поскольку они дают личности возможность контролировать
других, не принимая на себя ответственности за это. Так мать, оказавшись беспомощной и
зависимой, препятствует замужеству дочери, становясь для нее предметом безраздельного
внимания и усугубляя собственную несостоятельность. В сущности, она говорит, что не ей, а ее
беспомощности требуется внимание дочери. Таким образом, дочь не может воспротивиться, иначе
ей придется признать себя бесчеловечно черствой и безответственной; но, смирившись, она
должна отречься от своей независимости и любви к мужчине. К тому же, дочь не может сказать:
«Ты используешь болезнь, чтобы иметь власть надо мной», — поскольку это оскорбит и смутит
мать, которая не в состоянии отвечать за свои симптомы. Поэтому дочь связана дважды. Уже
Фрейд считал целесообразным искать проявление или причину психопатологических симптомов
или в межличностном контексте социальных отношений, или во внутриличностном контексте
«сверх-я», «я» и «оно». Предполагаемая природа последнего создает благоприятную возможность
для изучения первого.