отношение человека к миру будетэротическим —не ограниченным эротизмом гениталий, а
смешанным эротизмом первичного нарциссизма и «полиморфной перверзии» младенца. Следует
заметить,
* C.G.Jung, The Integration of Personality, Rinehart, New York 1939. с 31-32.
** H.Marcuse, Eros and Civilization, Beacon, Boston, 1955, с 168-169.
137
что психоаналитики достаточно консервативно относятся ко всем этим заигрываниям с
мистицизмом и океаническим чувством, воспринимая их как полнейший регресс, как выражение
детского глобального эготизма, абсолютно игнорирующего проблему расхождения собственных
интересов с интересами других. Но нарциссизм станет эготизмом только в том случае, если
предположить, что конфликт организма с окружением является биологической основой их
совместного развития, а на современном уровне знаний мы просто не можем этого утверждать.
Когда речь заходит о «самых первых встречах человека со своим надежным прошлым» в его
раннем детстве, даже такой эго-ориентированный психоаналитик, как Эрик Эриксон, вынужден
признать:
В итоге зеркало представляет собственное «я» в чистом виде, нерожденную сущность
творения, центр, где Бог — чистое ничто:ein lauter Nichts,выражаясь словами Ангелуса Силезиуса.
Таков многоликий Бог в восточном мистицизме. Эта чистая самость, это «я», более уже не омрачена
конфликтом истинного и ложного, она не зависит ни от «хозяина», ни от ограничений разума или
реальности.
...Но стоит ли называть это регрессией, если таким образом человек вновь ищет своих самых
ранних встреч с прошлым, пытаясь достичь желанного и вечного будущего? Если это частичная
регрессия, то это регрессия, которая проторенными путями возвращает к настоящему, обогащая и
очищая.*
Чуть раньше в этой же работе Эриксон говорит:
От древнейших дзэнских историй и до недавних психологических формулировок все указывает
на то, что «конфликт истинного и ложного — это «болезнь ума».**
Под влиянием эротического и экстатического характера этого нового ощущения мира
представители Запада, тяготеющие к восточному мистицизму, уже не могут относиться к
освобождению как к чисто «духовному» состоянию. Они
* E.Erikson, Young Man Luther, Norton, New York, 1958, с 264.
** Там же, с. 263.
138
принимают сторону Фрейда и консервативных психоаналитиков с их недоверием к физическому
миру и, следовательно, собственному организму, забывая при этом, что, когда Индия и Тибет
отыскивали высший символ примирения противоположностей, они выбралишактуишакти,бога
и богиню, личность и землю, Да и Нет в неизменном взаимодействии — используя самые
эротичные образы, какие только можно вообразить.
Я пытаюсь показать, что все аскетическое, спиритуальное и запредельное в путях
освобождения — это лишь способы заставить эго «наступать»,дзюдо,вынуждающее ученика
доказывать, что его основное «я» сосредоточено в независимой, способной к деятельности душе,
которая сама может возвыситься(one-up)над миром. Сложные практики путей освобождения
полностью разрушают эти амбиции и приводят к отождествлению человеческой жизни и
существования не с «заключенным в кожу эго», а с полем «организм — окружение». Присущая