лишаем ли мы всякого смысла само понятие психического опыта, уравнивая его с любым другим
опытом? Как мы убедились, бессознательный опыт, который необходимо пережить человеку,
чтобы освободиться, содержит духовные, биологические и социальные аспекты, вытесненные не
столько «психическим органом», таким, как эго, сколько несовершенством нашего языка. Точно
так же и содержание опыта освобождения —сатори нирвана,«космическое сознание» и т.п. — не
является чем-то психическим, вспышкой внутреннего света.* Содержание этого опыта включает в
себя физический мир, увиденный по-новому.
Рикко, высокий правительственный чиновник династии Тан, во время своей беседы с учителем
дзэна Нансеном процитировал высказывание Сохо, известного ученого-монаха времен
предшествующей династии:
Небо, и земля, и я от одного корня,
Десятки тысяч вещей и я сделаны из одного и того же, —
и продолжил: «Разве это не замечательное наблюдение?»
Нансен обратил внимание посетителя на цветущие растения в саду и сказал: «Люди мира
смотрят на эти цветы, как будто видят их во сне».
Видение мира по-новому в каком-то смысле можно было бы назвать психологическим
феноменом, поскольку оно связано с восприятием и интеллектом. Но содержание этого опыта не
психологично в смысле отсутствия в нем «архетипических» визуальных переживаний,
характерных для сновидения или транса. Когда Нансен указывал на цветы, он не воспринимал их
как символ психического. Своим указанием он скорее уводил от психического, от частного и
замкнутого мира «субъекта».
* Я рассматривал «субъективные феномены» опыта освобождения в другой работе (A. Watts, This Is
It, Pantheon, New York, 1960, final essay. Chap. I), показывая, что они возникают как чувство облегчения,
которое приходит с решением сложной проблемы.
** D.T.Suzuki, Zen and Japanese Culture, Bollingen Series 64, Pantheon, New York, 1959, с 353.
105
Учитывая общий характер западных взглядов на буддизм и даосизм как на религии, вряд ли
стоит обвинять Юнга в неверном понимании духовной традиции даосизма и буддизма. Мы
представляем себе религиозный и духовный опыт как результат «внутренней жизни», и это
происходит из-за ложного отделения субъекта от объекта. Восточные пути ориентируют своих
последователей «заглянуть внутрь», открыть себя и таким образом развеять иллюзию, что
внутренний мир отличается от внешнего. Китайский учитель дзэна Лин Цзы выразил это так: «Не
совершайте ошибки: вне вас, равно, как и внутри, нет ничего, что вы могли бы постичь».*
Мы не можем не спросить Фрейда и Юнга, великих учителей «глубинной психологии»,
существует ли связь между освобождением и анализом сновидений, освобождением и процессом
свободных ассоциаций. Психотерапевты часто с удивлением отмечают, что пути освобождения
почти совершенно не касаются сновидений, но причина этого в том, что их ориентация не совсем
психологическая, в нашем понимании этого слова. Существует мнение, что освобождение под
силу лишь тем, кто уже избавился от необходимости анализировать собственные сновидения, и
это ставит их на недостижимый пьедестал. Я же предполагаю, что анализ сновидений — это