необходимо освободиться. Быть или не быть —нев этом вопрос; быть —это и естьне быть. Из-
за этой тревоги человек никогда до конца не имел, по выражению Тиллиха, «мужества быть»,
постоянно ощущал вину и никогда не был откровенен с самим собой.* Это лишь один пример,
подтверждающий
* страх, ужас (нем.). По Кьеркегору и Хайдеггеру, состояние, имманентное нашему бытию. —Прим.
ред.
**Я не уверен, является ли полное принятие экзистенциалистамиangstипозволениеему быть
опосредованной попыткой преодолеть его. Ролло Мэй (R.May, Existence, Basic Books, New York, 1958, с 86-
90) утверждает, что цель экзистенциальной терапии заключается в том, чтобы сделать доступным человеку
переживание его собственного существования, его бытия-в-мире во всей полноте и аутентичности. Когда
наше существование не вступает в противоречие с постоянной угрозой несуществования, это
воспринимается как само собой разумеющееся, т.е. не воспринимается всерьез. Не в этом ли состоит
древний христианский принцип «живи каждый день так, будто он последний»? Но это все же несколько
отличается от безмятежности того, кто «уже мертв», кто стремится не быть. К сожалению, Мэй этого не
обсуждает — а он один из немногих представителей данного направления, чьи работы достойны того,
чтобы их прочитать!
93
факт, что сила нашей психиатрии в ее позиции, а не в теории и технике. Или, как написал об этом
Джордж Мора:
Мы все более и более осознаем факт, что результаты психиатрии всегда одни и те же, несмотря
на теоретические рамки, которыми ограничен каждый психотерапевт; а, следовательно, личность
психотерапевта более важна, чем его принадлежность к определенной школе или системе взглядов.*
Логическим продолжением принципа «бегство — не решение проблемы» было бы принятие
всей «психологической реальности» как психотерапевтом, так и пациентом, даже если бы это
противоречило эстетическим и моральным нормам, а также общепринятому представлению об
этой реальности. Вероятно, наиболее красноречиво это выражено у Юнга в произнесенной им еще
в 1932 г. речи перед аудиторией священников:
Мы не можем ничего поделать, мы можем только принять это. Осуждение не освобождает, оно
угнетает... Если врач хочет помочь человеческому существу, он должен принять его таким, каков он
есть. А сделать это он сможет только после того, как научится принимать себя таким, как он есть. На
первый взгляд кажется, что сделать это очень просто, но в этой кажущейся простоте и содержится
наибольшая сложность. В реальной жизни для того, чтобы быть простым, требуется величайшее
искусство, и, следовательно, только принятие себя таким, как есть, позволяет разрешить моральную
проблему и испытать на прочность собственный взгляд на жизнь. То, что я накормил бродягу, то, что
я простил обиду, то, что я люблю своего врага во имя Христа, — это, без сомнения, величайшие
добродетели. Все, что я делаю во имя ближнего моего, я делаю во имя Христа. Но что, если окажется,
что самый убогий из ближних, самый последний из нищих, самый отчаянный преступник, а то и сам
дьявол — это я сам, что именно я нуждаюсь в собственной доброте, что я и есть тот враг, которого