скорее исключением. Но при таких обстоятельствах попытки подавить сексуальность, что
считалось быстродействующим средством, обернулись хронической ложной стыдливостью, и
поэтому забывается или просто замалчивается, что бодхисаттва не давал обета безбрачия.
Напротив, он свободен еще и потому, что ему не приходится использовать специальную
раскрепощенность, чтобы разрешить «проблемы» жизни. Важно также помнить, что, вне
зависимости от каких-то конкретных методов освобождения, сексуальные нравы азиатских
культур намного либеральнее, чем наши, и на самом деле сексуальность очень редко связывается с
грехом. Таким образом, сексуальность бодхисаттвы ограничена только его собственным хорошим
вкусом, а также традициями того мирского общества, которое он
82
выбрал своим домом. Поэтому адепт дзэн может стать женатым священником или просто
вернуться к мирской жизни.*
Есть все основания полагать, что освобожденную сексуальность можно считать зрелой
формой того, что Фрейд так нелепо назвал «полиморфной перверзией» младенца, т.е.
эротического отношения организма с окружающей средой, не связанного с половыми органами**.
Глаза и уши, нос и кожа — все становится средством эротического общения, причем не только с
другими людьми, но со всей природой, ибо генитальный эротизм — это просто
«канализированное» направление любви как таковой, которая находится между полюсамияни
инь.В буддистских текстах постоянно повторяется, что бодхисаттва свободен вступить в
отношения
* Думаю, здесь нет необходимости затрагивать весьма специфическую тему тантристской практики
использования сексуальности как техники освобождения. Я отсылаю читателя к книгам Дасгупты
(S.B.Dasgupta, Introduction to Tantric Buddhism, University of Calcutta, 1950), Элиаде (М. Eliade, Yoga:
Immortality and Freedom, Bollingen Series 58, Pantheon, New York, 1958, с 264-265) и Вудрофа (J.Woodroffe,
Shakti and Shakta, Luzac, London, 1929) как к более достоверным источникам, а также к своей собственной
интерпретации (A.Watts, Nature, Man, and Woman, Pantheon, New York, 1958, с 190-195). Что же касается
сексуальности бодхисаттвы, или освобожденного человека, то во многих текстах говорится об этом
достаточно ясно. В «Чхандогхья упанишаде»: «И так же это совершенное успокоение поднимается из этого
тела и, достигнув высшего света, принимает свой образ. Он — высшийпуруша,он двигается там, смеясь,
играя, развлекаясь с женщинами, или колесницами, или родными, не вспоминая об этом придатке — теле»
(«Упанишады». Т. 3 / Пер. В.Сыркина. — М.: Наука, 1991. — С. 141.). В «Субхашита-санграха» : «Глупые
люди думают об освобождении как о чем-то совершенно отличном от мирских наслаждений; но все
возвышенное и великое, что мы слышим, видим, обоняем, едим, понимаем и осязаем, — все это истинные
блага... Вся мировая игра должна быть признана истинно чистой по своей природе» (S.B.Dasgupta,
Introduction to Tantric Buddhism, University of Calcutta, 1950, c. 203). В «Сараха-пада» : «Без медитации, без
отречения от мира ты можешь остаться дома со своей женой. Можешь ли ты называть себя обладающим