[их] свойствам, следовали [их] путем, то уже [достигли бы] истинного. К чему же столь рьяно вещать
о милосердии и справедливости, точно с барабанным боем отыскивать потерянного сына? Ах, [Вы],
учитель, вносите смуту в характер человека!*
Таким образом, философияву-вей,или невмешательства, предлагает вполне безопасное
решение: люди должны принимать себя такими, как они есть. Во всяком случае, это растревожит
общественный порядок куда меньше, чем разобщенность в результате борьбы за недостижимые
идеалы.
[Но] нет смуты большей, чем печаль о милосердии и справедливости, — она возмущает мое
сердце. Если бы Вы старались, чтобы Поднебесная не утратила
* Чжуан Цзы, там же, с. 208-209.
70
своей простоты, Вы бы двигались... возвращаясь к природным свойствам... Ведь лебедь бел не оттого,
что каждый день купается; а ворона черна не оттого, что каждый день чернится.*
Человеческой природе можно довериться, оставив ее в покое, потому что она принадлежит
дао, а дао — это совершенно самодостаточный порядок природы, утверждающий себя в
полярностиян(позитивного) иинь(негативного). Эти полярные отношения делают невозможным
существование одного без другого, и поэтому нет никакой причины принимать сторонуянпротив
инь.С другой стороны, если люди не доверяют своей собственной природе или вселенной, частью
которой они являются, как могут они доверять своему недоверию? И что значит доверять или не
доверять, принимать или отвергать себя, если мы не можем отделиться от себя, как мыслящий
неотделим от собственных мыслей? В состоянии ли мыслящий исправить нежелательные для него
мысли? А что, если мыслящий нуждается в исправлении мыслящего? Не проще ли предположить,
что мысли могут исправляться сами собой?**
У Чжуан Цзы мягкая насмешка над торжественностью Конфуция превращается в
откровенный юмор, почти уникальный для литературы такого рода, поскольку заодно он смеется
и над своей точкой зрения. Для этого он использует, совершенно в духе «мета-комедии»,
всевозможные аналогии между мудрецом, с одной стороны, и дураком, идиотом, пьяницей и
никудышным человеком, с другой. Идеальным примером освобождения от опасности социальных
условностей служит безобразный горбун, который будет первым отвергнут при наборе в армию и
первым получит милостыню от социальной службы.*** Мудрый так же «бесполезен», как
фантастическое дерево, которое выросло до огромных размеров, но плоды которого горькие,
листья несъедобные, а ствол и ветки такие кривые, что из них ничего нельзя сделать.**** Путь
освобождения — это
* Чжуан Цзы, там же, с. 218.
** Что они самом деле и делают; мыслями исправляют мысли, языком — язык, это сейчас известно
как «мета-язык». Мысль исправляется не мыслящим, а мышлением на более высоком уровне.
*** Чжуан Цзы, там же, с. 149.
**** Чжуан Цзы, там же, с. 148-149.
71
путь «вниз и наружу»; он, как вода, выбирает путь наименьшего сопротивления; он следует
природным наклонностям наших чувств; он заставляет в каком-то смысле поглупеть и отказаться
от рафинированности интеллекта; он означает возможность стать пассивным, подобно листу,
гонимому ветром. Проблемы, стоящие перед разумом, разрешаются в высшей степени просто и