Разумеется, эти смелые, даже дерзкие техники могут показаться обманом. Но, в
противоположность неосознанному и потому неискреннему самообману, — это сознательный и
намеренный обман, действующий по гомеопатическому принципуsimilia similibus curantur —
подобное лечи подобным. Дайте вору поймать вора. О том, как освобожденные узнают друг друга,
дзэн-буддистский текст говорит так:
Когда встречаются два вора, они не нуждаются в представлении:
Они узнают друг друга без вопросов.*
Конечно,гурутакой же человек, как и другие. Его преимущество, его освобожденность в
том, что у него нет конфликта с самим собой; он не находится в состоянии двойного связывания,
когда человек претендует на роль независимого действующего лица и не знает, что он
притворяется, воображая себя эго или субъектом, который каким-то образом всегда имеет
преимущество перед сопутствующими ему объектами: переживаниями, ощущениями, чувствами,
эмоциями, мыслями.Гурупринимает самого себя таким, как он есть; точнее, он не думает о себе
как о чем-то отличном от модели его поведения, то есть от того, что его представляет. С другой
стороны, степень общественной обусловленности, как мы знаем, напрямую зависит от того,
насколько людинепринимают себя таковыми, как они есть, и чем более эта стратагема, это «как
будто», внедряется в новые поколения, тем ярче выявляется ее ограниченность и
несостоятельность. Цивилизация, достигшая высокого уровня развития путем эксплуатации
подобной системы отношений, с перманентной необходимостью саморазрушается, и по
сравнению с этой опасностью «нечестность»гуруявляется благом.
Как-то одной прибрежной японской деревне угрожало цунами. Надвигающуюся беду
вовремя заметил крестьянин, работавший на рисовых полях на склоне горы. Он сразу поджег
поля, и жители, бросившиеся спасать свой урожай, были избавлены от волны. Его преступление,
поджог, схоже
* Wu-men Kwan, 49. P. Reps, Zen Flesh, Zen Bones, Tuttle Rutland and Tokyo, 1957. с 161.
56
с хитростьюгуру,врача или психотерапевта, убеждающего человека решить ложную проблему,
сосредоточившись на ее предпосылках.
Этот эпизод, содержащий в себе метафору основного метода освобождения, как мне кажется,
многое объясняет. Какими бы разнообразными не были доктрины путей освобождения, какими бы
разными не были их формальные технические приемы, похоже, все они достигают высшей точки в
одном и том же состоянии сознания, в котором преодолевается дуализм эго и мира. Называйте это
«космическим сознанием» или «мистическим опытом», или как хотите; мне это представляется
восприятием физического мира как поля. Но поскольку язык является скорее разделяющим, чем
связующим, не только трудно описать наши чувства, но и сами описания кажутся
противоречивыми. Буддизм подчеркивает нереальность эго, в то время как веданта подчеркивает
единство поля. Таким образом, описывая освобождение, буддизм утверждает полное исчезновение
эгоцентрического взгляда на мир, а веданта говорит, что наше истинное «я» — это «Я»
универсума. Приверженцы обоих учений могут спорить между собой о частностях, однако эти
разные точки зрения примиряются в опыте.