большинство приверженцев веданты и буддизма на Западе. Западные буддисты даже находят эту
веру утешительной, что решительно противоречит необходимому стремлению избавиться от цепи
рождений и смертей.
В то же время, логично сохранять идею реинкарнации, если полагать, чтомайя— это
реальность физического мира, а не идеяофизическом мире. Иначе говоря, в индийскую
космологию будут верить до тех пор, пока не поймут социальную обусловленность этой веры.
Поэтому я хотел бы высказать утверждение, которое для многих приверженцев буддизма и
веданты может показаться кощунственным: люди, глубоко понимающие эти доктрины, те, кто на
самом деле освободился, в действительности не верят в реинкарнацию. Их освобождение, помимо
прочего, включает в себя и осознание того, что космология индуизма была мифом, а не фактом.
Это было и остается освобождением от власти социальных условностей, но не от жизни.
Показательно, что в Индии освобождение всегда сопровождалось отречением от каст;
человек больше не отождествлял себя с определенным общественным положением, со своей
социальной ролью. Это закреплялось ритуалом отречения от семейных обязанностей и
возложением их на сыновей — «сбрасыванием» одежд, или, как это практиковалось в буддизме,
облачением в холстину цвета охры, подобно преступникам вне закона, и удалением в леса или
горы. Позднее буддизм махаяны ввел окончательное и логичное завершение ритуала: бодхисаттва
возвращается в общество и принимает его правила без «привязанности», другими словами,играет
в общественную игру, вместо того чтобы принять ее серьезно.
Если истина известна, почему об этом не сказать открыто, почему большинству
приверженцев буддизма и веданты
* В русском переводе: Вопросы Милинды. — М.: «Наука», Главная редакция восточной литературы,
1989. —Прим. ред.
53
позволительно думать о реинкарнационной космологии как о факте? Есть две причины. Первая в
том, что освобождение — это не революция. Оно не призвано нарушать общественный порядок,
подвергать сомнениям традиционные идеи, которые сплачивают людей. Кроме того, общество
всегда подозрительно, а значит, и враждебно к тем, кто бросает вызов его традициям. Для того,
чтобы освободить кого-либо от укоренившейся в сознании мифологии и не вызвать при этом
беспокойства у других людей, требуется известный такт. Вторая причина в том, что техника
освобождения лишь помогает индивидууму открывать для себя истину. Преподнести ее в готовом
виде — это неубедительно. Ищущего освобождения необходимо спровоцировать на эксперимент,
он должен действовать последовательно в направлении, которое считает истинным, до тех пор
пока не откроет обратное. Поэтомугуру,или учитель освобождения, должен использовать все свое
мастерство, чтобы убедить ученика работать в направлении его (ученика) собственных
заблуждений, ибо последний всегда будет сопротивляться подмыванию опор его безопасности.
Гуруучит не объяснением, а указанием новых путей работы над подтверждением ложных
предположений ученика, пока тот не убедится, что они действительно ложные.
Это, как мне представляется, правильное объяснение эзотерической стороны путей