пользу другой, в принципе с ней несовместимой. Каждый из этих сдвигов вылился в
решительное переопределение проблем, доступных и значимых для научного исследования.
Кроме того, они заново определили то, что допустимо считать проблемой, а что - стандартами
законного ее решения. Этот процесс приводил к коренному преобразованию научного
воображения; мы не преувеличим, если скажем, что под его воздействием менялось само
восприятие мира.
Томас Кун отметил, что всякая научная революция предваряется и предвещается периодом
концептуального хаоса, когда нормальная практика науки постепенно переходит в то, что он
называет "экстраординарной наукой". Раньше или позже повседневная практика нормальной
науки обязательно приведет к открытию аномалий. Во многих случаях некоторые приборы
перестанут работать так, как предсказывает парадигма, в ряде наблюдений обнаружится то, что
никак не вместить в существующую систему убеждений, или же проблема, которую нужно
решить, не будет поддаваться настойчивым усилиям выдающихся специалистов. Пока научное
сообщество остается под чарами парадигмы, одних аномалий будет недостаточно, чтобы
засомневаться в обоснованности базовых допущений. Поначалу неожиданные результаты будут
называться "плохими исследованиями", поскольку диапазон возможных результатов четко
определен парадигмой. Когда результаты подтверждаются повторными экспериментами, это
может привести к кризису в данной области. Однако даже тогда ученые не откажутся от
парадигмы, которая привела их к кризису. Научная теория, однажды получившая статус
парадигмы, до тех пор будет в ходу, пока ей не найдется жизнеспособной альтернативы.
Несовместимости постулатов парадигмы и наблюдений еще недостаточно. В течение
некоторого времени расхождение будет рассматриваться как проблема, которая в конце концов
разрешится за счет модификаций и прояснений. И все же после периода утомительных и
бесполезных усилий аномалия вдруг выходит за рамки еще одной загадки, и данная дисциплина
вступает в период экстраординарной науки. Лучшие умы в этой области концентрируют свое
внимание на проблеме. Критерии исследования начинают слабеть, экспериментаторы становятся
менее предубежденными и готовыми рассматривать дерзкие альтернативы. Растет число
конкурирующих обоснований, причем они все больше расходятся по смыслу.
Неудовлетворенность существующей парадигмой возрастает и выражается все более
недвусмысленно. Ученые готовы обратиться за помощью к философам и обсуждать с ними
фундаментальные установки - о чем и речи не могло быть в период нормальных изысканий. До и
во время научных революций происходят также горячие дебаты о законности методов, проблем
и стандартов. В этих обстоятельствах, с развитием кризиса возрастает профессиональная
неуверенность. Несостоятельность старых правил ведет к интенсивным поискам новых.
Во время переходного периода проблемы можно решать как при помощи старой, так и при
помощи новой парадигмы. Это неудивительно - философы науки не раз доказывали, что
конкретный набор данных всегда можно интерпретировать в рамках нескольких теоретических