Вдруг он заметил, что давление масла упало до нуля.
Отказал двигатель, Хейнц! Без двигателя ты не сможешь управлять самолетом. Что теперь,
что делать? Штурвал сделался твердым и неподвижным в его перчатках.
Офицер в диспетчерской не знал, что отказал двигатель. Он не знал, что Сахаре Два суждено
было сделать медленный поворот через правое крыло и врезаться в землю в перевернутом состоянии,
не знал он и того, что Джонатан Хейнц был обречен на гибель.
- Тебя у полосы ждет кот, - сказал он с юмором, как сказал бы всякий, кто знает, что
опасность уже миновала.
И тут вдруг до Хейнца дошло. Словно вспышка света. Аварийный гидравлический насос,
электрический насос! Его самолет начал заваливаться на крыло на высоте в сотню футов. Его
перчатка впечатала тумблер в положение АВАРИЙН., и штурвал быстро снова ожил. Выровнять
крылья, нос вверх, нос вверх. И превосходное касание прямо перед башней диспетчера. По крайней
мере, ощущение было такое, что оно превосходное. Сбросить газ, выпустить тормозной парашют,
выключить подачу топлива, отключить батареи, открыть фонарь - и будь готов выпрыгнуть из
самолета. Огромные пожарные машины, на кабинах которых мигали красные лампочки, с ревом
следовали за ним, пока его истребитель катился после посадки, замедляя свое движение. Самолет не
издавал ни звука и Хейнцу казалось, что рев моторов пожарных машин напоминает приглушенный
шум двигателей огромного крейсера, идущего на полном ходу. Еще через мгновение самолет
остановился, и Хейнц, отстегнув ремни, выпрыгнул из кабины, оказавшись рядом с пожарной
машиной, из которой толстой струей лилась белая пена, покрывая изрядных размеров пятно
обесцвеченного температурой алюминия у задней части крыльев.
Со стороны самолет выглядел жалким, не желающим быть центром такого внимания. Но он
был на земле, и он был цел. Джонатан Хейнц был совершено жив и абсолютно не чувствовал себя
знаменитым. "Здорово вышло, ас", - будут говорить пилоты, они будут расспрашивать, что он
чувствовал, о чем думал, что и когда делал; начнется расследование аварии, и они придут лишь к
одному заключению - молодец, лейтенант Хейнц. Никто не догадается, что он был в двух секундах
от гибели, потому что напрочь забыл, словно какой- то новичок, о существовании аварийного
гидравлического насоса. Совершенно забыл: а что ему напомнило? Что обратило его взор на
тумблер, закрытый красной крышкой, в последнее мгновение, когда еще можно было что-то сделать?
Ничего. Мысль просто сама к нему пришла.
Хейнц стал вспоминать подробнее. Не просто сама пришла. Диспетчер сказал, что у полосы
ждет кот, и я вспомнил про насос. Вот тебе и загадка.
Хотел бы я встретиться с котом.
Он окинул взглядом длинную белую взлетную полосу, но кота не увидел.
Даже диспетчер в свой бинокль не увидел никакого кота. Вся эскадрилья потом смеялась над
ним и его несчастным котом, но в данный момент ни возле полосы, ни вообще на территории базы не
было такого зверя, как серый персидский кот.
Вновь это случилось менее чем через неделю, на этот раз с другим младшим лейтенантом.