извергая на сделанные из нержавеющей стали лопасти турбины голубое пламя, готовый освободить
семьдесят восемь сотен фунтов тяги, спрятанной в этом самолете.
Он приготовился к разбегу и кивнул Хендерсону. Затем, сам не зная почему, нажал кнопку
микрофона, которая была под его левым большим пальцем на ручке газа.
- У края полосы сидит кот , - произнес он в микрофон, встроенный в его кислородную маску
из зеленой резины. На мгновение воцарилась тишина.
- Подтверждаю кота, - ответил серьезно Хендерсон, и Хейнц почувствовал себя глупо. Он
увидел, как офицер в миниатюрной диспетчерской башне СДП справа от полосы поднес к глазам
бинокль. Зачем я говорю такие глупости, - подумал он. - Больше ни слова не скажу в этот полет.
Радиодисциплина, Хейнц, радиодисциплина! Он отпустил тормоза по кивку белого шлема
Хендерсона, оба самолета набрали скорость и поднялись в воздух.
Еще через восемь минут Хейнц снова вышел в эфир.
- Сахара Лидер, у меня горит индикатор перегрева двигателя, мощность подскочила где -то на
пять процентов. Я убрал ее до минимума, а индикатор по-прежнему горит. Посмотри, нет ли за мной
дыма.
Как спокойно ты говоришь, - подумал он. Слишком много говоришь, но по крайней мере
спокойно. Шестьдесят полетных часов на 84-м, так что ты и должен быть спокоен. Не волнуйся и
старайся, чтобы ты не выглядел ребенком в эфире. Я развернусь, сброшу навесные баки с топливом и
приземлюсь, как при отработке учетных пожаров. Не может быть, чтобы я горел.
- Никаких признаков дыма. Сахара Два. Как обстановка?
Спокойный голос Хейнца: - По-прежнему. Мощность растет, вместе с ней туда-сюда скачут
расход топлива и температура сопла. Я сбрасываю баки и сажусь.
- О'кей, Сахара Два, я буду следить за дымом и возьму на себя радио- эфир, если ты не
против. Но будь готов катапультироваться, если твоя птица вздумает вспыхнуть.
- Принял. - Я готов катапультироваться, подумал Хейнц. Достаточно поднять ручку кресла и
нажать кнопку. Но мне кажется, я смогу посадить этот самолет. Он услышал, как Хендерсон
сообщает об аварии и увидел, как на учебной полосе из ангаров выезжают красные пожарные
машины и занимают свои места у рулежной дорожки. По ручке газа можно было почувствовать, как
неровно работает двигатель. Все нужно будет сделать предельно точно. На подходе к полосе, пока
еще высота не стала меньше пятисот футов, я сброшу баки. Приподниму нос вверх и отстрелю их.
Ниже пятисот футов мне придется, невзирая ни на что, тащить их с собой. Он толкнул от себя ручку
газа, чтобы поднять мощность двигателя до 58%, и тяжелый самолет еще быстрее /. - %aao вниз.
Выпустить закрылки. Теперь у меня есть дополнительная подъемная сила, на всякий случай:
Выпустить шасси. Колеса встали на замки, как и положено.
Он прошел отметку четыреста футов. Стук. Еще стук, стук. Огромный скачок мощности.
- Из твоего сопла валит дым, Сахара.
Мог ли ты о таком подумать! Сейчас эта штука взорвется, а для прыжка с парашютом
слишком маленькая высота. Что же мне теперь делать? Он нажал кнопку отстрела баков и самолет
слегка подбросило, когда четыре тысячи фунтов топлива улетели к земле. Сзади, из двигателя,
раздался резкий стук.