Только без сцен - здесь не место и не время! Пустыня внизу, неужели не понятно? Камни
кругом. Хочешь без крыла остаться или без колеса?
Паркс настроился лететь над железной дорогой, но каждый раз, когда мне хотелось напугать
себя, я перебрасывал переключатель магнето в положение "левое" и слушал, как задыхается и
умолкает двигатель. Прошло несколько минут и я с облегчением приземлился на песке близ Фабенса,
штат Техас.
Расстелив под крылом спальный мешок и парашют, я положил под голову куртку вместо
подушки и уснул без снов.
К утру магнето высохли и были готовы к работе, а работой был перелет через пустыню
протяженностью в семьсот миль. Действительно, в нашей стране много песка. И гор. И выжженной
солнцем травы. И железнодорожные рельсы, прямые, как упавшие сосны, упираются в горизонт.
Когда мы пересекали границу Аризоны, левый маг начал жаловаться снова.
И мы проделали на правом магнето пятьсот миль между артиллерийскими /. +(#.
- , (, расположенными к югу от Феникса, и прорвались сквозь пыльную бурю над Юмой!
Вышло так, что левое магнето вовсе меня не напугало! Если одно магнето выходит из строя, то
двигатель может работать на другом. Если бы отказало правое магнето, я бы приземлился на
восьмидесятом шоссе и воспользовался аварийным комплектом. Возле Палм Спрингс в Калифорнии
левый маг заработал снова. Должно быть, он отказывает, если перегревается. Надо его немного
охладить, и все будет в порядке.
- Почти дома, - подумал я.
- Почти дома, - сказал я Паркс. - Теперь уже недалеко.
Но к западу от гор шли штормы с дождем и сильными ветрами, продувавшим и долины. Если
бы у меня был сейчас мой Фэйрчайлд с его приборами и радио! Мы с Паркс попробовали пройти
возле Джулиан, и поплатились за свою неповоротливость, будучи отброшенными назад в пустыню.
Мы попытались пройти через коридор к Сан-Диего, и впервые в жизни я двигался назад, когда
указатель скорости показывал семьдесят миль в час. Мрачное чувство возникает, когда для
уверенности то и дело поглядываешь на указатель скорости, чтобы убедиться, что это происходит
наяву. Однако единственным, уверенность в чем сделалась непоколебимой было то, что Паркс
просто не в состоянии пробиться на Запад против ветра. Двинулись дальше на север, навстречу
длительной и личной битве с долиной у Бэннинга и с горой Маунт-Сан-Джакинто.
- Ну и здоровая же ты! - думал я, разглядывая гору, заснеженная вершина которой была
окутана штормовым облаком. Мы сделали еще одну попытку прорваться сквозь дождь, и в этот раз
рассерженные на горы магнето не обращали на потоки воды никакого внимания.
Все же это был полет, полет и полет, до тех пор, пока мы не приземлились на скользкой от
дождя полосе в Бэннинге.
Через час, отдохнувший и готовый продолжать битву, я увидел просвет в облаках на западе
над низкой грядой холмов. Мы взлетели и снова попали в дождь - дождь, похожий на россыпь
стальной дроби, и дождь, вымывающий замасленные очки до чистоты хрусталя. И вихри над
холмами вновь заставляли двигатель останавливать время, и отрицательное ускорение вытягивало
топливо из карбюратора.