людей за плату, кто-то из пассажиров говорил мне с тоской в голосе: - Как здорово ты живешь!
Полная свобода - отправляешься куда захочешь, когда захочешь: Честное слово, мне бы тоже так
хотелось.
- Так в чем же дело? Присоединяйся! - предлагал я. - Ты можешь продавать билеты, следить
за тем, чтобы люди из толпы не оказывались перед крыльями, помогать пассажирам пристегиваться
на переднем сиденьи. Может быть, мы сумеем заработать на жизнь, может быть - вылетим в трубу,
но в любом случае - добро пожаловать, присоединяйся!
Я говорил это совершенно спокойно. Во-первых, потому, что вполне мог позволить себе
пользоваться услугами продавца билетов, а во-вторых - я знал, какой последует ответ.
Сначала - молчание, потом: - Ой, спасибо, только знаешь, мне тут как раз работа
подвернулась. Если ! k не работа, я бы: И это говорило о том, что каждый тоскующий вовсе не
тосковал, и в молитвах своих просил отнюдь не свободную жизнь бродячего летчика, а вполне
надежное и основательное рабочее место. Как та девушка, которая молилась о том, чтобы не
лишиться жилплощади в Нью-Йорке, а не о траве в Вайоминге или о чем-нибудь другом -
неизвестном и непознанном.
В полете я время от времени возвращаюсь к мысли об этом. Мы всегда получаем то, о чем
молимся, нравится нам это или нет. И никакие извинения, никакие оправдания не принимаются. И с
каждым новым днем наши молитвы все упорнее и упорнее превращаются в факты нашего
собственного бытия - мы становимся теми, кем больше всего хотим стать.
И мне кажется, что это - вполне справедливо. Во всяком случае, я бы не сказал, что мне не
нравится то, как устроен этот мир.
Возвращение пропавшего летчика
На бреющем полете мы шли на север над пустыней штата Невада звеном из двух дневных
истребителей F-100D. В тот раз я был ведущим. Бо Бивен на своей машине шел справа в двадцати
футах от кончика моего крыла. Было ясное утро, я помню, и на крейсерской скорости мы летели в
трехстах футах над землей. С моим радиокомпасом что-то случилось, и я наклонился проверить
предохранитель и пощелкать переключателем, чтобы посмотреть, подаст ли прибор хоть какие-то
признаки жизни. В тот момент, когда я решил, что дело в антенне и что мне вряд ли вообще следует
в этом полете рассчитывать на радионавигационные приборы, в наушниках послышался
пробившийся невесть откуда голос Бивена. Это была не команда, и даже не предостережение: Он
просто спокойно спросил: - В твои планы входит столкновение с этой горкой?
В испуге я вскинул голову. Прямо передо мной возвышалась испещренная расселинами
небольшая гора. Коричневые скалы, песчаные осыпи, вьющиеся растения покачиваясь неслись на
нас со скоростью в триста морских миль в час. Бивен не произнес больше ни слова. Он не нарушил
строй и не отвернул в сторону, продолжая лететь точно так же спокойно, как задал свой вопрос: Ну
что ж, если твой выбор - лететь вперед, будем лететь. И в скалах останется не одна воронка, а две.
Я потянул ручку на себя, недоумевая, откуда могла взяться эта горка.
Она пронеслась в сотне футов под нами и скрылась из виду - загадочно безмолвная, как
безнадежно погасшая звезда.