это жестокое одинокое место, где нечего делать молодому человеку. Но приблизительно в это время
я открыл для себя полет, который был для меня вызовом, который сказал мне так: "Я предлагаю тебе
полную внутреннюю свободу, если ты сможешь быть в небе один; ты никогда не будешь одинок,
если поднимешься над землей и познаешь, кто ты такой".
- Летал ли ваш сын когда-нибудь на самолете? Хотя бы один раз?
- Нет. Конечно, не летал. Ему только пятнадцать.
- Вы говорите, что он погибнет через год, поэтому можно подумать, что он уже пожилой
человек.
- Я сделала все, что было в моих силах. Я пустила в ход все свои аргументы, но Б илл и
слушать не хочет: Я продолжал думать о себе, когда мне исполнилось восемнадцать, о том, как
изменилась моя жизнь, когда я сел в двухместный легкий самолет, который под звук маленького
двигателя взлетал в семь часов утра над травой, а вокруг из пригородных дымоходов поднимался в
спокойное безоблачное небо легкий голубой дым.
- Послушайте. Вот что я скажу вам: У меня в аэропорту стоит самолет, и я улетаю только
завтра вечером. Почему бы вам не сказать об этом Биллу? Если он заинтересуется, я полетаю с ним
на Кабе, он сможет попробовать, как работают рычаги управления, узнает, что значит быть пилотом.
Может быть, это ему не понравится, но если захочет, пусть приходит, я буду ждать его там.
Почему бы вам не сказать ему, что его ожидает полет в аэроплане, если он придет?
Мы еще немного поговорили, и в голосе женщины появилась некоторая надежда, она
ухватилась за эту соломинку, чтобы спасти сына. Затем вечеринка закончилась.
Этой ночью я думал о мальчике. И о том, что тот, кто летает, должен выплатить свой долг.
Мы не можем прямо отблагодарить нашего первого полетного инструктора, который повернул всю
нашу жизнь в иное русло. Мы можем уплатить этот долг, лишь передавая дальше этот дар, который
мы получили, в руки тех, кто ищет свое место в жизни и свою свободу так, как когда-то это делали
мы.
Если ему это понравится, думал я, паренек сможет мыть и вытирать Каб в уплату за
получаемые уроки. Он будет делать так же, как и все ребята, которые помогали летчикам с тех пор,
как появились первые самолеты. И когда-нибудь он сам поднимется в небо, и часть моего долга
будет уплачена.
Рано утром на следующий день я пришел в аэропорт, надеясь на то, что он тоже придет, и мы
полетим вместе. Кто знает? Может быть, он окажется одним из тех врожденных пилотов, которые
постигают идею полета одним интуитивным озарением и понимают сразу же, что в самолете есть
что-то такое, на чем может быть построен весь образ жизни. Через час он уже будет летать прямо по
горизонтали, набирать высоту, планировать к земле и поворачивать, он сможет даже заходить на
посадку: Я думал об этом, отвязывая Каб, проверяя его перед полетом, разогревая $"(# b%+l.
Конечно, может быть и так, что ему не понравится летать. Почему- то в мире встречаются люди,
которые не находят, что самолет - это прекрасная, очаровательная вещь, которые не имеют ни
малейшего желания оказаться один на один с царственным величием голубого неба и взглянуть