вере в кучку металлических деталей, из которых собран двигатель. Их страх не побежден, он просто
утоплен в реве этого мощного устройства. Когда этот звук изменяет нам в воздухе, страх
возвращается, еще более сильный, чем когда-либо. Наша безопасность гарантирована не проверкой и
не патентованностью конструкции двигателя, а тем, как хорошо мы умеем летать.
Меня называли Дьявольским Асом за то, что я не отказывался подниматься в воздух с узкой
взлетной полосы, перед которой находились холмы и деревья.
Я был Безумным Безответственным Дикарем, потому что поднимал кончиком крыла с земли
носовой платок, но Сверхосторожным, потому что решил не летать ночью без парашюта. Все же я
считаю, что страх - это нечто такое, что нужно победить в честном поединке, а не игнорировать или
заметать под коврик иллюзии о надежности двигателей. Страх, страх - ты $. ab. )-k) противник.
Мой биплан падал вниз, кувыркаясь и вздрагивая. "Что я здесь делаю? " - завизжал знакомый
голос. Ответ пришел через секунду. Я живу. И я выпрыгну с парашютом, если не смогу
контролировать падение самолета на высоте двух тысяч футов. На этой высоте я отстегну ремни,
которые прижимают меня к сидению, и свободно покину аэроплан, а затем потяну за кольцо
парашюта.
Стыдно было бы потерять его потому, что я не умею сделать обычной мертвой петли. Я этого
себе никогда не прощу.
Медленно, как большой летающий шкаф, мой биплан повернулся носом вниз.
Ужасное вибрирующее дрожание начало понемногу затихать, и поток воздуха в ветровое
стекло стабилизировался. Возможно: Мы пронеслись через отметку две тысячи футов, направляясь
вниз. Ручка управления снова работала, а двигатель запустился, кашлянул и снова заработал. "Ну,
парень, - сказал голос. - На этот раз тебе повезло, но вначале ты испугался, как крыса. Ты испугался
насмерть. Эти полеты не для тебя, разве не так? " Мы снова поднялись на высоту три тысячи футов и
ушли носом вниз до тех пор, пока ветер снова не заревел, продираясь сквозь туго натянутые
расчалки со скоростью сто миль в час. На этот раз мы с бипланом сделали хорошую компактную
мертвую петлю. Затем еще одну и еще.
Что мы здесь делаем? Побеждаем страх смерти, конечно. Почему мы сейчас в воздухе?
Можешь ответить, что мы постигаем то что значит жить.
Вещь под диваном
Начнем с того, что привязные ремни в этих аэропланах отличаются от наших. Вместо
американской лямки с пряжкой они используют приспособление с четырьмя застежками, которое так
приковывает человека к кабине, что он чувствует себя мухой, запутавшейся в паутине. Парашюты
здесь тоже не такие.
Вся подвесная система парашюта крепится к одному стальному блоку. Достаточно лишь
повернуть этот блок и посильнее ударить по нему, и весь парашют сразу же отцепляется. Все ездят
не с той стороны аэродромных дорог и к тому же говорят с сильным ирландским акцентом о бензине
и карбюраторах, о разворотах с остановкой и двойных переворотах, а не о хаммерхедах и снэпах, о
кругах, а не о тренировочных площадках, о нижних станках, а не о шасси. В Ирландии нетрудно
чувствовать себя одиноким иностранцем.