Жизнь вне Бога обречена на отсутствие смысла, если не на полную ничтожность. Она становится подобна кошмару; вам хочется проснуться — и вы не можете. Вы чувствуете, что кто- то сидит у вас на груди — и ваши руки не в силах его сбросить. Или кто-то пытается столкнуть вас с горы — и вы не в силах спастись. Вы пытаетесь пошевелить руками — и не можете. Вам хочется открыть глаза — не получается. Хочется кричать — не выходит. Это кошмарный сон.
Все, кто оторван от Бога, пребывают в состоянии сна. Те, кто противостоит течению бытия, страдают от кошмаров. Исследуйте собственную жизнь, и вы обнаружите, что таково положение вещей. Глаза не открываются, руки не двигаются, груз на груди не становится легче — и все же вы живете! И такая жизнь представляет собою ни что иное, как длинное повествование о череде несчастий.
Кьеркегору, Сартру, Марселю, Хайдеггеру[30] и другим великим западным мыслителям жизнь представляется полной мук и тревог, от коих нет спасения. И они в значительной степени правы. Типичная жизнь — источник страданий.
Однако нам также известны жизни иного рода — жизни Нанака, Кабира, Будды, Кришны, Христа. Их жизни являют собой противоположность нашим. Их жизни — танец истины, тогда как наши обременены заботами. В то время как в нас звучат лишь отзвуки тоски и боли, в их внутреннем мире раздается музыка. В то время, как мы идем так, будто ноги наши скованы тяжкими цепями, их поступь легка и пружиниста. В то время, как мы являем собой плоды греховности, они излучают благодать и божественность.
Существует иной способ жить, и ключ к нему в том, чтобы жить не вдали от Бога, а подле Него, не вопреки Его порядку, а в согласии с ним. Тот, чья жизнь сонаправлена с законом, претерпевает трансформацию. Вы можете и не бороться с Всевышним, по эго будет подталкивать вас к этому, нашептывая, что чем больше вы сражаетесь, тем величественнее становитесь.
Однако комизм ситуации заключается в том, что все происходит с точностью до наоборот: чем больше вы побеждаете, тем более жалким становитесь. Можно встретить бедняка с щедрым сердцем, но не богача. Сердце последнего скудеет с каждым приобретением. Бедный может подать милостыню, у богатого уже не хватает мужества это сделать. Бедный способен любить, богатый же глух к музыке любви и восторга, и конечно, ему не услышать ни молебнов, ни Божьего гласа. Богача в лучшем случае хватает на обычную животную страсть. Чем больше стяжаешь богатств, тем уже становится сердце. Таково существующее противоречие. Внутренний мир человека становится все более и более ограниченным; человек непрестанно волнуется и беспокоится о своей собственности.
Нанак говорит: могущество является выражением чертога благодати, и в то же время Его сострадание доступно лишь тем, кто до конца ощутил свою полную беспомощность. Схитрить нельзя ни на йоту: необходимо ощущение абсолютной беспомощности. Просто твердить: “Я беспомощен,” — бесполезно. Проникнетесь этим чувством до глубины души, ощутите его каждым атомом своего существа. Требуется не просто треп, а чувство, исторгнутое из сердечных глубин, выступающее слезами на глазах. Им должно быть проникнуто каждое ваше слово и ваше молчание. Каждым своим действием сообщайте Ему: “Я беспомощен, о Господи! Я беспомощен”.
На что вы способны? Вам ничего не сделать и ничего не переделать. Наши действия порождают лишь то, чего не должно быть: вы ни с чем не можете справиться.