К.:Тогда, к чему приобретать знание священных писаний, того и этого на психологическом уровне?
В.Р.:Нет никакого смысла.
К.:В таком случае, почему я читаю Будду?
В.Р.:Как я уже говорил, все мы обусловлены.
Дэвид Бом:Позвольте один вопрос. Вы признаете свою обусловленность?
К.:Доктор Бом спрашивает: признаем ли мы все свою обусловленность?
В.Р.:Я не знаю, признаете ли Вы ее или нет; я ее признаю. Существовать во времени означает быть обусловленным.
Д.Б.:Хорошо, я хочу сказать следующее: мне кажется, что Кришнаджи говорил, по крайней мере в некоторых наших дискуссиях, что он с самого начала не был глубоко обусловлен и по этой причине имел некоторое понимание, запредельное обычному. Это так?
К.:Пожалуйста, не нужно говорить обо мне, возможно, я — биологический феномен. Так что меня не включайте. То, что мы пытаемся обсуждать, сэр, это следующее: можем ли мы принять истину того, что психологически не существует никакого прогресса? Истину, а не идею об этом. Понимаете?
В.Р.:Понимаю.
К.:Истину этого, а не «принимаю идею»; идея это не истина. Поэтому, видим ли мы, человеческие существа, истину или ложь того, что мы сделали?
В.Р.:Вы говорите о человеческих существах вообще?
К.:Обо всех.
В.Р.:Нет, они этого не видят.
К.:Поэтому, когда Вы им говорите: приобретайте больше знаний, читайте это, читайте то, писания, то, что говорил Будда, то, что говорил Христос, если он вообще существовал, и прочие вещи, ими полностью овладевает этот инстинкт приобретения, который поможет им совершить прыжок или вознести их к небу.
Д.Б.:Когда мы говорим, что все мы обусловлены, откуда нам известно, что все мы обусловлены? Это то, что я в действительности хотел сказать.
К.:Да. То, что вы хотите сказать, сэр, это — обусловлены ли все человеческие существа?
Д.Б.:Я хотел подчеркнуть, что, когда мы говорим, что все мы обусловлены, на это можно ответить двумя способами. Один из них — это накапливать знания о нашей обусловленности, говорить, что мы наблюдаем общечеловеческий опыт; мы можем смотреть на людей и видеть, что обычно они обусловлены. Другой способ — сказать: видим ли мы более непосредственным образом, что все мы обусловлены? Вот это я и пытался объяснить.
К.:Но способствует ли это как-то выяснению этого вопроса? То есть, возможно, мы обусловлены, а, возможно, и нет.
Д.Б.:Я пытаюсь донести до вас следующее: если мы говорим, что все мы обусловлены, тогда мне кажется, что единственное, что можно сделать — это продвигаться дисциплинированно или постепенно. То есть, исходить из самой обусловленности.
К.:Не обязательно. Я ее не вижу.
Д.Б.:Хорошо, попытаемся это исследовать. Как я понимаю, это Вы имеете в виду, спрашивая о том, обусловлены ли изначально все мы...
К.:Мы обусловлены.
Д.Б.:...в таком случае, что мы можем сделать в качестве следующего шага?
В.Р.:Нет никакого «следующего шага».
Д.Б.:Как мы можем освободиться от обусловленности, что бы мы ни делали?
В.Р.:Само видение освобождает от обусловленности.
Д.Б.:Тот же самый вопрос: как мы видим?
В.Р.:Естественно, многие люди пытались это сделать в различной форме.