Отражения ив, наклонившихся над берегом, плавно качались в струях мощной реки, пронизанной лучами восходящего солнца. Ивы стояли, как шеренга солдат, охраняющая берег от размыва, а за ними тянулась равнина, поросшая камышом вдвое выше человеческого роста. Над ровной гладью колеблющегося камыша виднелись круглые абрисы бэровских бугров. В этом месте абсолютная отметка долины минус 25,6 м, а бугра, стоявшего напротив нас, минус 9,9 м. В эпоху поднятия уровня Каспия этот бугор был островом.
Пока мы любовались пейзажем, заботливый М. А. Шуварин успел расспросить прохожего, и тот рассказал, что этот бугор называется «Чертово городище», потому что на нем валяются осколки кирпичей и костей. Сообщение заслуживало проверки, и мы, напившись чаю, чтобы выдержать день под солнцем, двинулись на запад по тропинкам, ведущим через камыш к бугру, находившемуся на расстоянии около 5 км от берега Бахтемира.
«Чертово городище»
Бугор, к которому мы подошли, действительно был необычен. Это было видно еще со стороны. Обычные бугры имеют совершенно гладкие бока, более или менее оплывшие, а этот был изрыт водой, оставившей на его теле сухие русла глубиной до 2 м. Откуда могли взяться ручьи, было ясно: это остатки дождевых потоков, но ведь на других буграх их не было. Да и не могло быть, потому что дождевая вода сразу впитывается мягкой супесью, из которой сложены бэровские бугры, и ручейков не образует. Если же ручеек появился, то, значит, вода накапливалась где-то наверху и потом стекала вниз.
Как только мы поднялись и осмотрелись, все сделалось ясно. На широкой вершине бугра были отчетливо видны следы земляных полов из плотноубитой глины. Русла ручьев начинались непосредственно от них. Некогда здесь стояли дома. Тогда вода стекала с крыш на мягкую супесь поверхности бугра и не производила разрушения. Гибель зданий повлекла за собой образование луж на тех местах, где люди утоптали землю, а из луж вытекли ручьи, деформировавшие склоны бугра. Заметив это, я сделал вывод, что в дальнейшем будет легко издали отличать бугры, на которых в древности располагались поселки, от бугров незаселенных. Этот способ обещал стать крайне полезным при наблюдениях с лодки. Бок бугра мог рассматриваться как вывеска с приглашением археологу либо начать поиски, либо не тратить зря силы и плыть дальше. В самом деле, впоследствии это наблюдение подтвердилось и сэкономило нам много времени и сил.
На этом бугре недостатка в находках не было. Четырехугольные пятна полов усеяны черепками, маленькими кусочками перержавевшего железа, угольками и костями убитых людей. Керамика точно датирует городище – XIV век. На ней голубая полива с темно-синим узором, точь-в-точь как на развалинах великого города Сарая. Покопавшись, мы нашли две монеты: серебряную – диргем хана Джанибека (1340—1357), и медную со стершейся надписью, которую потом в Эрмитаже определили как пул шестидесятых годов XIV в.