переживания, следовательно, не являются первичными источниками злостной агрессии. Они
только добавляются к уже существующему бездонному запасу перинатальной агрессивности -
ослабляя защиту, которая в норме предотвращает ее прорыв в сознание, и специфически
окрашивая ее индивидуальные проявления.
Связь между злостной агрессией и перинатальной динамикой находит важное
подтверждение в некоторых достаточно общих наблюдениях из психоделической терапии. Если
фармакологический эффект ЛСД ослабевает к тому времени, когда субъект попадает под
динамическое влияние БПМ-III, и переживание поэтому не достигает точки разрешения в
переходе к БПМ-IV, то чаще всего развивается очень характерная клиническая картина. Речь
идет о крайнем физическом и эмоциональном напряжении общего характера с ощущениями
огромного давления в различных частях тела, а также о локализованном дискомфорте в
некоторых эрогенных зонах. Специфический паттерн этого состояния сильно видоизменяется в
каждом отдельном случае в смысле относительной включенности различных анатомических зон
и физиологических функций.
Это состояние сочетается с переполняющим выплеском агрессивных импульсов
в сознание; часто требуется предельное усилие, чтобы сохранить самоконтроль и
удержаться от насительственных действий. В этих случаях люди описывают самих себя как
<бомбу с часовым механизмом>, готовую взорваться в любую минуту. Деструктивная энергия
направлена как внутрь, так и вовне; стихийные саморазрушительные импульсы и агрессия,
направленная против других лиц и объектов, в этих условиях могут существовать вместе или
чередоваться в довольно быстрой последовательности. Если этим вулканическим силам будет
позволено проявить себя и прорвать защитные барьеры индивида, самоубийство и убийство
станут одинаково возможными исходами. Хотя всегда присутствуют и разрушительные и
саморазрушительные тенденции, в разных случаях будет отчетливо доминировать то или другое
стремление.
Эти наблюдения отмечают четкую психогенную связь между насилием,
убийством, саморазрушительным поведением и кровавым самоубийством, с одной
стороны, и динамикой третьей перинатальной матрицы, с другой. Они также
весьма значимы для понимания тех ситуаций, когда индивид совершает
беспорядочные убийства и потом прямо или косвенно совершает самоубийство. Феномен
амока, культурно-ограниченный синдром, встречающийся в Малайзии, - крайний тому пример.
Даже беглый анализ жизни убийц - таких, как Бостон Стрэнглер, техасский бандит Уайт или
Чарлз Мэнсон - обнаруживает, что их мечты и фантазии так же, как их повседневная жизнь,
изобилуют темами, прямо связанными с БПМ-III.
Одним из самых типичных проявлений БПМ-III является агрессия, направленная и вовне и
на себя самого. Это отражено на символическом автопортрете психиатрического пациента,
выполненном сразу после мощного перинатального ЛСД-сеанса. Стилизованная хищная птица
сжимает в когтях беспомощную мышь. Другая когтистая лапа преобразилась в пушку,
направленную в голову самого хищника. Старый автомобиль вверху отражает игру слов (портрет
себя = автопортрет), а также связь этого типа агрессивности с безрассудной ездой и