EzoBox.ruБиблиотека эзотерики

Аполлоний, современник Иисуса из Назарета, был подобно ему полным энтузиазма основателем новой духовной школы. Может быть, менее метафизический и более практичный, чем Иисус, менее мягкий и совершенный по своей натуре, он, тем не менее прививал ту же самую квинтэссенцию духовности и те же высокие истины нравственности. Его великой ошибкой было то, что он слишком ограничил свою деятельность высшими классами общества. В то время как бедным и униженным Иисус проповедовал «Мир на земле и благоволение к людям», — Аполлоний был другом королей и вращался среди аристократии. Он родился в их среде и сам был богатый человек, тогда как «Сын человеческий», представляющий народ, «не имел где голову положить». Тем не менее оба эти «чудотворца» поражают преследованием одной и той же цели. Еще раньше Аполлония появился Симон Волхв, прозванный «великою Силою Бога». Его «чудеса» и более чудесны и более разнообразны и лучше засвидетельствованы, чем чудеса любого из апостолов или самого галилейского философа. Материализм отрицает этот факт в обоих случаях, но история подтверждает. Аполлоний следовал за ними; и насколько велики и прославлены были творимые им чудеса по сравнению с теми, которые приписывают мнимому основателю христианства, как утверждают каббалисты, — об этом снова свидетельствует история и Юстин Мученик.^[426]

Подобно Будде и Иисусу Аполлоний был непреклонным врагом всякому внешнему представлению набожности, всякой демонстрации бесполезных религиозных церемоний и лицемерия. Если, подобно христианскому Спасителю, Тианский мудрец предпочел бы товарищество бедных и униженных; и если вместо удобной естественной смерти приблизительно ста лет отроду он стал бы добровольным мучеником, провозгласившим божественную Истину с креста,^[427] — его кровь могла бы оказаться столь же действенной для последующего распространения духовных доктрин, как кровь христианского Мессии.

Клеветнические сплетни, распущенные против Аполлония, были настолько многочисленны, насколько они были лживы. Еще спустя такое долгое время, как восемнадцать веков после его смерти, он был оклеветан епископом Дугласом в его труде против чудес. В этом труде достопочтимый епископ разбился об исторические факты. Если мы будем изучать этот вопрос беспристрастно, мы вскоре поймем, что этика, проповедуемая Гаутамой Буддой, Платоном, Аполлонием, Иисусом, Аммонием Саккасом и их учениками, была обоснована на одной и той же мистической философии. Что все они поклонялись одному Богу независимо от того, считали они его «Отцом» человечества, который живет в человеке, как человек живет в Нем, или же Непостижимым Творческим Принципом; все они вели Богоподобные жизни. Аммоний, говоря о своей философии, учил, что их школа ведет свое начало со дней Гермеса, который принес свою мудрость из Индии. Это было полностью то же самое мистическое созерцание, как у йогов: общение брахмана со своим собственным сияющим Я — «Атманом». И этот индусский термин опять-таки каббалистический,par excellence.Кто этот «Я»? — спрашивается в «Ригведе». «Я — это Владыка всего… все содержится в этом Я; все я содержатся в этом Я. Сам Брахман есть только Я,^[428] — дан ответ.«Идра Рабба»говорит: «Все есть Он Сам, и Он Самсокрытсо всех сторон».^[429]«Адам Кадмон каббалистов содержит в себе все души израильтян, и он сам находится в каждой душе», — говорит «Зогар».^[430]Таким образом, основа эклектической школы была идентична с доктринами йогов, индусских мистиков, и раннего буддизма учеников Гаутамы. И когда Иисус уверяет своих учеников, что «дух истины, которого мир не может принять, потому чтоне видит Егои не знает Его», обитаетсними ивних, которые «в Нем и Он в которых» [Иоанн, XIV], то он излагает то же самое учение, которое мы находим в каждой философии, заслуживающей этого названия.

Лабуле, скептический французский ученый, не верит ни одному слову чудесной книги жизни Будды; тем не менее ему хватило духу сказать о Гаутаме, что он былтолько вторымпо сравнению с Христом по великой чистоте его этики и личной нравственности. За оба эти мнения де Мюссе дает ему почтительный выговор. Раздосадованный за это научное противоречие его обвинениям в демонопоклонстве, выдвигаемым против Гаутамы Будды, он уверяет своих читателей, что«се savant distingue n'a point etudie cette question» [100, с. 74].