души человека. Оккультизм поднимает против себя целый легион академий; поскольку, помещая на
второе место (если вообще не на задний план) любой сорт "духов", добрых, злых и безразличных, о н
отваживается отрицать несколько наиболее существенных научных догм; и в этом случае равным
образом возмущены и идеалисты, и материалисты от науки, ибо и те и другие, сколь бы не
расходились они по своим личным взглядам, выступают под одним и тем же знаменем. Имеется лишь
одна наука, даже если в ней и существуют две различные школы - идеалистическая и
материалистическая; и обе они равным образом являются авторитарными и ортодоксальными в
научных вопросах. Немного было среди нас тех, кто требовал научного мнения об оккультизме, кто
думал об этом, или понимал важность этого. Наука, пока она полностью не перестроится, не может
вмешиваться в оккультные исследования. Оккультные явления, если даже их исследовать самыми
современными научными методами, окажутся во много раз более трудными для объяснения, чем
ясные и простые спиритические.
После того, как мы в течение почти десяти лет пытались разобраться в аргументах многих ученых
оппонентов, которые или признавали, или отрицали эти феномены, сейчас делается попытка
решительно поставить этот вопрос перед теософами. После того, как они прочтут то, что я должна
сказать, до конца, им останется использовать свои суждения по существу дела и решить, имеется ли у
нас хотя бы капля надежды получить в этой четверти века если не эффективную помощь, то во всяком
случае возможность быть беспристрастно выслушанными для пользы оккультных наук. Мне кажется,
что мы не можем ожидать этого ни от кого, и даже от тех, чье внутреннее чувство заставило их
принять реальность медиумических явлений.
И это естественно. Каковы бы они ни были, они являются людьми современной науки, хотя бы до того
они и были спиритуалистами; и если не все, то, во всяком случае, некоторые из них скорее отреклись
бы от своей связи, и своей веры в медиумов и спиритов, чем от каких бы то ни было значительных
догм ортодоксальной науки. И они отвергли бы тех немногих, которые обратились бы к оккультизму и
приблизились к порогу великой Тайны, движимые духом истинного исследования.
В этом и состоит та сложность, которая лежит в основе нынешних затруднений теософии; и несколько
слов, сказанных по этому вопросу, не могут быть несвоевременными, тем более, что вся эта проблема
пребывает в скрытом виде. Те теософы, которые не являются оккультистами, не говоря уж о людях
науки, не могут помочь исследователям. Оккультисты-теософы работают по определенным
направлениям, за пределы которых они не осмеливаются выйти. Их уста замкнуты, их объяснения и
демонстрации ограничены. Что они могут сделать? Наука никогда не удовлетворится объяс нением
наполовину.
Знать, сметь, хотеть и хранить молчание - это столь хорошо известный девиз каббалистов, что кажется
совершенно излишним повторять его здесь. Все же это может иметь смысл как напоминание. Ибо мы
говорим или слишком много, или слишком мало. И я очень сильно опасаюсь, что справедливо первое.