Здесь наказание за любовную связь со Змеем Горынычем подано в форме языческого жертвоприношения. С подобной ритуальной «расчлененкой» мы уже сталкивались, когда говорили об Осирисе и об убитом брате. Тем не менее мотив былины выдержан в целом в христианском стиле. На это, в частности, указывает фраза: «язык знал дела еретические». Мы не откроем Америки, если скажем, что в средние века еретики, а также ведьмы, чародейки, волхвы и «простые» язычники подвергались жестоким пыткам, с них сдирали кожу, прижигали каленым железом и т. д. и т. п. Апофеозом пыток являлось сожжение на костре. Ведьм пытали тем, что связанных бросали в воду и смотрели: всплывет ли тело или пойдет ко дну… если всплывало, то это являлось дополнительным доказательством связи ведьмы с дьяволом. Как ни парадоксально средневековая церковная инквизиция использовала ритуалы, характерные для язычества; т. е. широко применяла те методы, против которых на словах боролась… Не умолчим и о том, что сожжение и утопление ведьм и колдунов являлось символом языческого жертвоприношения, которое, вероятно, практиковалось в былые времена в ночь на Ивана Купалу.
Так, А.Н. Афанасьев (живший до революции, когда позиции церкви были особенно сильны) посвятил целую главу в своей книге «Древо жизни» процессам по делу колдунов и ведьм на Руси и в России, а также пыткам, которым они подвергались. Не будем пересказывать эти жуткие истории.
ЦВЕТ-КОРОЛЕВИЧ
А.Н. Афанасьев писал: «Понародному убеждению, всякий колдун и всякая ведьма заключают с дьяволом договор, продают ему свои грешные души и отрекаются от бога и вечного блаженства». Тем не менее в народном сознании весьма долго сосуществовали и даже кое-где продолжают сосуществовать древняя арийская религия и новая христианская религия. И доказательством тому являются образы сказок, в которых чудесным образом соединены основы старой и новой веры. В этот отношении показательна валахская народная сказка «Цвет-королевич». Как мне кажется, эта сказка наполнена и купальскими образами.
В некотором царстве, в некотором государстве жил король, была у него дочь — красавица писаная. Раз в разгар лета пошла дочь с подругами в лес и сорвала там чудесный цветок. Принесла она цветок в свои хоромы и не могла от него глаз отвесть…
Вдохнула красавица цветочной плодородной пыльцы и сделалась беременна…
Обозлился царь, думал он, что царевна согрешила с молодцем без его ведома. Велел сколотить бочку, посадить туда дочь и пустить в синее море. Как ни плакала царевна, как ни божилась, что не было у нее никого — все напрасно. Не переменил своей воли царь. Так и сделали верные слуги царские — сколотили бочку, посадили туда царевну и пустили по воле волн и ветра.
Родила царевна в бочке сына-богатыря. Рос он не по дням, а по часам. И вот по воле бога вынесло бочку на берег. Разломил ее сын и вывел из заточения на вольный ветер свою матушку. Видят они — прекрасный замок стоит на берегу — в нем живут змеи-чудовища. Сразился с ними молодой богатырь — поубивал всех… Лишь один змей остался — спрятался он в потайной комнате.
ЗМЕЙ-ИСКУСИТЕЛЬ
Стали мать с сыном в змеином замке жить да поживать — невзгод не знали. А змей, когда в отлучке богатырь был, обернулся красивым юношей и к матери подступил с нескромными речами. Обольстил змей мать богатыря и стал с ней жить. Задумали они вместе, как богатыря извести.
Была в той местности великая черная гора, на ней обитал великий дух смерти, служили ему водяные нимфы. Послала мать по змеиному научению богатыря на ту гору, чтобы он принес матушке живой водицы испить — притворилась она нездоровой.
Пошел богатырь на ту гору и увидал нимф прекрасных. Полюбился богатырь нимфам, проведали они, зачем богатырь в гору идет, и стали они его отговаривать на гору подниматься. «Мол, живет там злой дух — погубит он тебя». Но не послушал их богатырь, помня материнский наказ, поднялся он на черную гору. Нашел там источник жизни и уже наклонился, дабы зачерпнуть из источника живой воды, как пал на гору густой черный туман. В ту же минуту закрутился вихрь, поднял он богатыря в воздух и разорвал его в воздухе на тысячи кусков, и разметал их вокруг горы. Тут же все стихло.