заложен механизм, вырабатывающий смерть, тогда в человеческом организме заложен механизм
подавления собственной индивидуальности. В таком случае наш претенциозный взгляд на
человечество как на вид, наделенный индивидуальностью, недоступной низшим животным, тоже
оказывается несостоятельным. Полевые лилии наделены индивидуальностью, потому что они, в
отличие от нас, не думают о завтрашнем дне. Низшие организмы проживают свою жизнь в
соответствии со своей природой; их индивидуальность состоит в том, что они конкретно
* D.T.Suzuki, Living by Zen, Rider, London, 1950, с 124.
110
воплощают сущность своего вида в отдельной жизни, которая заканчивается смертью.*
Таким образом, экзистенциалисты правы, говоря, что небытие и смерть порождают бытие,
жизнь в ее подлинности. Но тревога является механизмом вытеснения смерти, а вытесненное не
исчезает бесследно из поля зрения; оно подобно реснице, попавшей в глаз, которая заставляет веко
дрожать и мешает видеть. Вульгарно понятые, искаженные восточные доктрины равнодушны к
личности лишь потому, что исповедуют общепринятую идею реинкарнации, которая утверждает,
что индивидуальность, т.е. эго, — бессмертна. Быть свободным от реинкарнации означает
возможность умереть, а, значит, возможность жить.
«Нирвана-принцип, — говорит Норман Браун, используя термин, в отличие от Фрейда, в его
буквальном значении, — управляет жизнью личности, которая наслаждается полным
удовлетворением и полностью воплощает сущность вида и в которой жизнь и смерть
утверждаются одновременно, ибо жизнь и смерть вместе определяют индивидуальность, и в этом
есть законченность целого».**
В том, что экзистенциализм поклоняется тревоге, немалая заслуга протестантского взгляда
на мир, согласно которому чувство вины, тревога и серьезность являются благом. Здесь нет ничего
общего с намеренным позволением свободно проявляться этим чувствам с целью разорвать
порочный круг «тревоги из-за опасения быть встревоженным по поводу существования тревоги».
Дозволенная тревога перестает быть тревогой, поскольку сама тревога и является этим порочным
кругом, порождая разочарование от неспособности жить без смерти, от неспособности разрешить
бессмысленную проблему. Согласно Фрейду, эго предназначено для подавления Эроса и Танатоса,
инстинкта жизни и смерти, и по этой причине является пародией на подлинную
индивидуальность. И, как продолжает Норман Браун, вытесненный Эрос оказывается фиксацией
на прошлом, необходимостью постоянного удовлетворения повторением первичного опыта
удовлетворения.
* N.O.Brown, Life Against Death: The Psychoanalytical Meaning of History, Wesleyan University, 1959, с
104-105.
** Там же, с. 106.
111
В ситуации вытеснения вынужденное повторение обусловливает фиксацию на прошлом,
которая отчуждает невротика от настоящего и обрекает его на бессознательный поиск прошлого в
будущем.*
Таким образом получается, что западный эквивалент реинкарнации — это наша
одержимость историей, «движение впередrecherche du temps perdu»**,бесплодная попытка
двигаться к обнадеживающему будущему, используя логику бессильного прошлого. Поскольку