Я вижу себя в обличий воина, который целиком погружён в битву противсилыи, таким образом, в акт выживания, результат которого, так или иначе, будет иметь последствия, простирающиеся не только на остаток моей жизни, но и на более отдалённое время после неё. Поэтому я вижу не учеников, изучающих мои книги. Я вижу орудиясилы,призванные уточнить параметры моего поля боя, а также составить вызовы, бросаемые мнесилой.Поэтому я не рассматриваю себя в роли учителя. Я вижу себя в роли воина, сражающегося за своё выживание. И я без тени сомнения знаю, чтосилане проявит милосердия, да я и не хочу его, ведь в таком случае это будет означать, что я слаб и беспомощен. Я также знаю, что сила не предлагает уступок, да я и не хочу каких-либо любезностей, ведь если я выживу, то это будет означать, что я показал себя достойным противником. Выжить по какой-либо иной причине для меня, как для воина, будет несмываемым позором. Я принял эту задачу, не имея ни малейших сомнений в том, что, когда она будет выполнена, я больше никогда не буду тем же человеком, что и прежде. Таков настрой воина, и таково его смирение.
Задача написания этих книг составляет для меня один из величайших вызовов, с которыми я когда-либо сталкивался. И вовсе не потому, что я боюсь писательского труда или сомневаюсь в своих знаниях или способностях. Причиной тому является огромная ответственность, которая сейчас кажется мне ещё большей, если принять во внимание современные нужды мира. Ведь нужды эти предоставляют каждому из нас возможность сыграть действительно весомую роль в развитии будущего человечества, - нужно лишь безупречно выполнять свои задачи. При этом я знаю, чтосилапостоянно будет испытывать меня. И не только относительно того, как наилучшим образом передать неподвластную бумаге и чернилам устную традицию, но и в том, как донести её до масс, не подозревающих даже о том, что у них есть подобное наследие, не говоря уж о понимании его содержимого. И даже те, до кого я сумею что-то донести, будут крайне нуждаться в подготовке, ведь работа по книге - весьма убогий заменитель работы с нагвалем. Но для меня это не имеет ничего общего с вопросами победы или поражения, симпатии или антипатии ко мне как к автору. И дело даже не в том, донесу ли я учение до масс или нет, и не в том, поймут ли люди это знание или нет, ведь в действительности битва моя не с читателями. Моя битва - битва противсилы.
Не существует иного пути доказать, что я достоин такой битвы, кроме как действовать предельно безупречно. Это означает, что я призван отдать этой битве всего себя, а значит, должен сделать всё, что могу, исходя из знания, доступного мне в данный
момент. Большего я сделать не в силах. Поэтому я всегда подходил к этой битве, держа наготове свой щит. Я настороже. Я исполнен страха. Я почтителен. Я полностью уверен в себе. Будучи готов к битве, я расслаблен и текуч. Я принимаю то, что вижу в этом вызове, но при этом не принимаю того, что я вижу всё. Я верю тому, что вижу, но также и не верю этому, зная, насколько непредсказуемы путисилы.Если я покажу себя достойным противником, то независимо от того, одержу я победу или потерплю поражение, в сердце своём я буду знать, что, выполнив свою задачу настолько безупречно, насколько мог, я показал себя воистину достойным оппонентом.
Как сталкер, я тщательно изучил обстоятельства и условия этой битвы, и я знаю, где и в чём заключается моё сражение. Зная, какова моя битва, я отбросил всё несущественное, всё лишнее. Зная, что я не могу избежать своей судьбы, я всегда готов дать последний бой прямо здесь и прямо сейчас. Зная, что каждое мгновение, проведённое мной в написании книг, ценно и что каждое написанное слово является знаком моей безупречности, я отпускаю себя в этой битве, позволяя своему духу парить свободно, и, поступая так, я полностью отдан судьбе.