– Это когда… – еще один щелчок, от которого клацкают зубы, на глазах наворачиваются слезы и гудит в голове.
– Ты можешь описать это чувство?
Адучи пытается рассказать тайшину, что он чувствует. Тот внимательно слушает его.
– Если я снова ударю тебя, твои ощущения будут отличаться от того, что ты мне рассказал?
Адучи опять качает головой.
– Нет, я довольно точно передал то, что чувствовал. Очередной щелчок, и в глазах Адучи вспыхнули синеватые искры.
– Ты хотел бы получить еще?
– Нет, у меня уже голова трещит.
– Но почему? Ведь говорить о своих ощущениях ты можешь сколько угодно долго, а пережить их уже затруднительно для тебя?
– Наверное, все-таки описание ощущений отличается от самих ощущений?
– Насколько отличается?
Адучи осторожно трогает ушибленный лоб:
– Практически полностью. Описание – это жалкое подобие того, что мы ощущаем.
– Я хочу, чтобы ты подумал об этом. А потом перестал бы думать и попробовал ощутить. С болью у тебя получилось хорошо, посмотрим, как ты справишься с темой любви?
Несколько грубоватое объяснение в духе Айрука, но, как показывает практика, наиболее эффективное. Айрук обычно идет короткой дорогой. Он чрезвычайно ценит время, и ему наплевать на условности.
Адучи отправляется в лес, чтобы выполнить задание…
Максим опять открывает глаза. Айрук тогда еле нашел его в лесу: невменяемого, истощенного эмоциями и ощущениями. Адучи лежал на паучиной поляне, затянутой со всех сторон огромными ажурными паутинами, по каждой из которых бегали десятки пауков, три-четыре из которых величиной были с человеческий кулак. Тайшина трясло и корежило, он так глубоко ушел в чувственные переживания, что уже просто не мог да и не хотел оттуда возвращаться. Он разговаривал с пауками, с деревьями, с травой и цветами, с облаками и птицами. Все это походило со стороны на помешательство. Айрук взвалил его на плечо и вынес на поляну. И только когда Адучи немного пришел в себя, спросил:
– Ты нашел ответ на мой вопрос?
Но Адучи не мог ему ответить да и не хотел. Он чувствовал в себе огромный заряд необъяснимой нежности ко всему окружающему и знал наверняка: стоит ему сказать хоть одно слово про любовь, он сразу же потеряет это уникальное состояние.
Айрук тазами дал ему понять, что он может не отвечать на этот вопрос.
Максим вспоминает. Он должен найти что-то очень важное внутри, что-то, что подскажет ему дальнейшую стратегию противостояния зедарку.
***
Барнаул
Отвратительный запах гниения ударил по обонянию впереди идущего Осьминога, и он надел на лицо висевший на шее респиратор. Все остальные тут же последовали его примеру. Этот запах мог указывать либо на то, что где-то рядом проходит одна из магистралей сточного коллектора, либо на то, что где-нибудь неподалеку находится полуразложившийся труп живого существа. Диггеры старались не думать о природе этого запаха, это мог быть сорвавшийся в шахту колодца бомж, дохлая собака или крыса, неудачник из дигтерской же братии…
Где-то вверху, над головами, раздался далекий гул и тут же смолк. Осьминог остановился и осветил своим мощным шахтерским фонарем развилку коридоров.