В отличие от иных течений в историко-этнографической науке, мифологическая школа стремится представить нашу мифологическую древность на основе всего комплекса сохранившихся материалов. Она ищет и находит тайные связи между сказкой и этнической памятью народа, былиной и археологическими данными, древней песней и культами Богов, нравами и историческими событиями.
В своих рассуждениях Борис Александрович вплотную подошёл к вопросу реконструкции Языческого и этнографического Знания посредством проведения пусть мысленного, но всё же этнического эксперимента. Он как бы научился ставить себя в систему мотиваций и Духовных координат прошлого. И за это мы, Русские Язычники, глубоко ему благодарны. Ибо из трудов Б.А. Рыбакова фактически следует, что наше древнее Языческое Знание восстановимо.
Это позволяет нам делать следующий шаг. Шаг этот состоит в том, что если этническое Знание действительно восстановимо, то следует ожидать и его дальнейшего раскрытия, например, в условиях, когда группа русских людей сумеет воспроизвести вокруг себя свой традиционный этнический мир и свои традиционные отношения.
По своему научному масштабу Б.А. Рыбаков сопоставим с известным и обласканным властью историком Д.С. Лихачёвым. Поэтому не могло не резать слух, когда по телевизору диктор лишь сухо сообщил о том, что Борис Александрович скончался. При этом не было выражено никаких соболезнований, не было указано, где и когда состоятся похороны, не были перечислены его научные награды и заслуги.
Такая сухость и безразличие власти не случайны. В течение десяти лет Борис Александрович не был согласен с курсом реформ и активно выступал в защиту науки и культуры от произвола. Проявляя свою гражданскую позицию, он стремился своим авторитетом защитить и работников культуры, и просто весь народ.
Подлинный масштаб общественной деятельности Бориса Александровича остаётся для нас до сих пор скрытым.
2.Прощание с телом происходило в церемониальном зале Академии наук, в здании, что на площади им. Гагарина. Зал был далёк от заполненности. Возле гроба, сменяя друг друга, в почётном карауле всё время стояли один-два человека. Люди клали цветы. Сам Борис Александрович как будто совсем не изменился. Так и лежал в своём боевом виде, привычном для тех, кто его знал. Вся атмосфера зала говорила за то, что это частные похороны достойного человека. Научный официоз представлен был в минимальной степени, вовсе не чувствовалось никакой опытной руки организатора церемоний «на высшем уровне».
Перед смертью Борис Александрович долго лежал в больнице, и кто-то из друзей вспомнил его слова, сказанные в это время: «Ах, как я скучаю по своему письменному столу». Говорят, в последнее время он работал над книгой «Судьбы славянства».
Ряд людей выступил с прощальным словом. Последним оказался бородач из Института мировой литературы. Он отметил, что мы живём в эпоху смещения ценностей, и уж если о ком и можно сказать: «Совесть нации», — то вот она, эта Совесть — Борис Александрович, уникальный по значимости учёный, настоящий патриот. Присутствующие, дождавшись, наконец, точного и живого слова, стихийно стали благодарить выступавшего.