Б.А. Рыбаков был очень темпераментным человеком. Как только начинал говорить, сразу же рисовал иллюстрации к сказанному, например, на лекциях мгновенно рисовал на доске по памяти карту рек Евразии. Всегда был сосредоточен и готов бороться за правду, как её понимал. Собранность и чувство ответственности делали его похожим на древнерусского князя — воина. Также необычайно была развита интуиция. Он как бы смотрел сквозь землю. Археологи рассказывают, что его приезд на раскопки всегда приносил удачу: если он указывал, где копать, то там и оказывалось самое богатое на археологический материал место. Это имело характер закономерности. И это говорит за то, что Борис Александрович обладал выраженным волховским даром, выводящим его далеко за пределы возможностей современного учёного.
Эта способность видеть потаённое проявлялась у Бориса Александровича не только в видении сквозь землю, но и сквозь время. Живя как бы одновременно во многих эпохах, он увидел и осознал, что этническая культура, народные верования являют как бы «слоёный пирог»: в основной своей массе они со временем не исчезают, а наслаиваются и сцепляются друг с другом. И в этом «пироге» можно разобраться — понять, где верования поздние, а где древнейшие.
Только способностью мысленно проникать в древние эпохи можно объяснить идею Бориса Александровича о том, что имена святых, которым были посвящены первые церкви, можно восстановить по ориентации на точку восхода алтарных частей их фундаментов. Имена этих святых важны нам тем, что позволяют узнать, какому Языческому Богу было посвящено Капище до того, как на нём поставили церковь. Ибо в начале христианизации Руси культ Перуна стремились вытеснить культом Ильи-пророка, культ Велеса — культом Власия, культ Мокоши и Лады — культом Богородицы.
В отличие от многих археологов и этнографов, Борис Александрович стремился не только найти и описать предметы древней культуры, но и понять, как они были сделаны. Знать, как была сделана вещь, — это знать о ней вдвое больше. Для этого Борис Александрович изучал древние ремёсла и технологии.
Как учёный, Борис Александрович не мог не относиться критически к своей способности «видеть». Даже на старости лет, во время крушения советских идеалов, становления демократии и реставрации церкви, он не изменил своим изначальным убеждениям. Не стал изменять своей Духовной позиции, как это сделали многие и многие интеллигенты. В силу этой принципиальности, Борис Александрович всякий раз свой дар «видения» исторического прошлого стремился испытать, проверить фактами. Может быть, именно это способствовало тому, что он собрал в своих книгах огромное количество исторических фактов и свёл их в систему. Этим он продолжил великое дело А.Н. Афанасьева.
Наконец, он доказал, что древние славяне признавали существование Верховного Бога Рода. Без Рода — без Первотворца Мироздания — Язычество оказывается лишь массой разрозненного этнографического материала. Появление же такого Первотворца делает Язычество значимой Духовно-религиозной системой.
Признание Рода Первотворцом Мироздания неизбежно имеет не только научное, но и мировоззренческое, религиозное значение. Такое научное утверждение неожиданно раскрывает значение и смысл Языческой Патриотической Идеи. И это не случайно. Едва ли учёный смог бы проделать эту работу без внутренней потребности творить на благо своего народа. Он ясно понимал, что не интересующийся прошлым человек — временщик на Земле.
Будучи принципиальным учёным, Борис Александрович в то же время оказывался и праведным борцом за Русскую Идею. И поэтому наследовал он не тесный каменный град, а Небесный Ирий. И там встретили его волхвы и князья, и множество людей русских, чьи деяния он осмыслил, чьи вещи и строения явил он из тьмы времён их потомкам...
6. Тризна