— Но если она к тебе повернётся красным цветом или каким-то другим, который уцелел, ты догадаешься о пропаже? Тебе и в голову не придёт, что общаешься ты не с радугой. Что её нет. И поймёшь ты это тогда, когда потребуются утраченные цвета. Объясняю тебе, как ребёнку. Неужели ты не видел людей в чём-то вполне адекватных, а в чём-то — полных идиотов?
— Видел, фанатиков-христиан.
— Пример отличный! — оживился дедушка. — С одной стороны, вроде бы люди как люди, но если коснуться религиозных представлений, то перед тобой самые настоящие сумасшедшие. Для подобных библейские сказки — истина в последней инстанции.
— Знал я одного учёного геолога, ~ припомнил я школярские годы. — Он у нас читал курс исторической геологии. Судьба так сложилась, что со временем мы подружились. И однажды в разговоре он разоткровенничался. Знаешь, что он мне сказал?
— Представляю, — улыбнулся старик. — Что Бог создал Адама и Еву.
— Нет, хуже! Что предмет, который он преподаёт — самая настоящая туфта, что мир Земли создавался не миллиарды лет, а был создан, как описано в Библии, за 6 дней. Говорил он мне это шёпотом, оглядываясь по сторонам, как бы кто не услышал, хотя вокруг никого не было.
— И что ты из того разговора понял? — на лице всезнайки появилась горькая усмешка.
— Я понял, что говорю с ненормальным.
— С психопатом, в определённом ракурсе, во всём остальном он вполне адекватный человек, так?
— Но это ведь только видимость!
— Не видимость, так в том-то и дело. Ты общался с религиозным фанатиком. Запомни, глубокий психопатический фанатизм всегда связан с генетической перестановкой, а то и с потерей некоторых генов.
— Неужели и такое может происходить?
— А почему, нет? Если гены становятся не нужны, они просто исчезают. И это нисколько не противоречит законам природы. Но всё, что мы сказали раньше, далеко не самое главное. Хочется обратить твоё внимание на ещё одну форму распространённого безумия, которая никогда не позволит человеку осознать психическую, тем более, свою генетическую ущербность. Речь идёт о банальном эгоизме, дружище. О зверином инстинкте, который в течение нескольких поколений не просто навязан человеческой психике, но и стал её неотъемлемой частью.
— Ты хочешь сказать, что древние не были эгоистами? — удивился я.
— Не были и не могли быть. Их эгоизм всегда ограничивался рамками идентификации. Он соответствовал закону меры. В наше время всё далеко не так. Современное чувство гипертрофированного «эго» — это мощный стержень чисто животного инстинкта, вокруг которого закручена вся жизнь его обладателя. Неужели ты этого не видишь?
— Как не вижу? Конечно, вижу и понимаю, что лучше иметь дело с чёртом, чем с эгоистичным недолюдком.
— Вот-вот! А теперь подумай, если человек эгоист, разве он осознаёт свою психическую ущербность? Эгоизм — это такое душевное заболевание, когда человек ничего кроме своего ущербного, раздутого до небес «я», не видит и не слышит. Его сознание подчинено служению этому Богу. Он ему молится и постоянно приносит ему жертвы.
— Что-то я тебя не понимаю. О каких жертвах ты говоришь?