Излишне говорить об осведомленности автора в изучаемом вопросе. Он также вполне отдает себе отчет в том, какую линию исследований продолжает. Это – линия, начатая критицизмом Оу-ян Сю и нашедшая свое полное развитие в работах Итó Тóгая и современного японского синолога Хонда Нариюки (о котором ниже). Но продолжая эту линию исследований, Найтó специально занят проблемой исходных материалов "Книги перемен". То, что такие тексты, как "Туань чжуань" и "Сян чжуань", – позднейшего происхождения, что в них дается не исконное понимание, а лишь более поздняя интерпретация, все это известно уже со времен Чжу Си. Но никто еще не ставил вопроса о тех более или менее древних частях "Книги перемен", на которые распадается ее основной текст. Говорилось до сих пор о разнице в понимании основного текста в различных комментаторских школах, но не говорилось о том, что и основной текст не един и не монолитен. Однако это именно так, ибо при внимательном изучении основного текста нельзя не заметить, что в различных гексаграммах он построен не по одному плану. Главное свидетельство этого Найтó находит в том, что лишь в некоторых гексаграммах есть один образ, который красной нитью проходит через весь текст гексаграммы и повторяется в афоризме каждой черты. В иных же гексаграммах этот общий образ упоминается не при каждой черте, а лишь при некоторых. Так, например, в гексаграмме №1 образ "дракона" упоминается пять раз: "нырнувший дракон", "появившийся дракон", "летящий дракон", "возгордившийся дракон" и "все драконы". Такое пятикратное упоминание мы находим в гексаграммах №1, 4, 5, 19, 24, 27, 31, 53, 58 и 59, а в гексаграммах №47, 48 и 52 – даже шестикратное повторение общего образа. Бывают случаи, когда общий образ повторяется только четыре раза (в гексаграммах №13, 15, 16, 33 и 60) и три раза (в гексаграммах №10, 18, 20, 22, 23, 39, 54 и 55). Таким образом, гексаграмм с шестикратным упоминанием образа – три, с пятикратным – десять, с четырехкратным – пять, с троекратным – восемь. Всего имеется 26 гексаграмм, в которых есть образ, повторяемый в тексте. Во всех них (кроме гексаграммы №1) этот образ совпадает с названием гексаграммы. Кроме того, в тексте афоризмов при отдельных чертах почти у половины гексаграмм можно найти рифмы (по пяти в гексаграмме). Например, афоризмы к чертам I-V гексаграммы №2 начинаются следующими парами иероглифов:ли шуан,чжи фан,хань чжан,го нан,хуан шан.
Приведя еще несколько менее значительных замечаний, Найтó приходит к выводу, что гексаграммы первоначально состояли не из 6 черт каждая, а из меньшего (и не обязательно одинакового) количества черт; лишь впоследствии они могли пополняться для достижения некоего единообразия текста. И эта, т.е. ныне известная, редакция текста произведена незадолго до установления династии Цинь, т.е. до 221 г. до н.э.
Предположение Найтó построено на явлении, замеченном почти в половине всего материала. Это – достаточно прочное основание. Со своей стороны, мы могли бы его еще подкрепить тем, что мантические термины "начало", "проницание", "определение", "стойкость" существуют только примерно в половине гексаграмм. А в материалах, приведенных Найтó, намечается тенденция текста скорей не к шестичастной форме главки, а к пятичастной.
В связи с этим приходит на ум гипотеза, что гексаграммы были развиты из более старых пентаграмм путем прибавления к каждой из них альтернативно одной черты: световой или теневой. Таких пентаграмм могло быть только 32. А создание пятичастных гадательных афоризмов, при общей тенденции к пятеричности в Китае, вполне естественно (ср. пять стихий, пять цветов, пять тонов в китайской гамме и т.д. вплоть до пяти "палат" Сунь Ят-сена)
[485].
Мы видим, что статья Найтó проливает некоторый свет на историю составления гексаграмм. На ряде других вопросов, важных для изучения нашего памятника, Найтó не останавливается, потому что они изучены были уже прежде в работе Хонда Нариюки, которая впоследствии была соединена им с рядом других его статей и издана как глава упоминавшейся уже книги "Об истории китайского каноноведения". Хонда начинает главу о возникновении "Книги перемен" с указания на два списка носителей традиции изучения памятника. Один список помещен в отделе "Биографии учеников Конфуция" "Исторических записок" Сы-ма Цяня
[486], другой – в отделе "Биографии конфуцианцев" ("Жу линь чжуань") "Истории Хань" ("Хань ту"). Они не идентичны как в последовательности имен, так и в их выборе, но и тот и другой начинаются с Конфуция. Это указывает лишь на то, что при Ханьской династии "Книга перемен" уже была тесно связана с именем Конфуция, но это, конечно, еще не неоспоримое доказательство знакомства Конфуция с нею. Мы увидим далее, почему нет оснований связывать "Книгу перемен" с Конфуцием, здесь же изложим взгляды Хонды.
Перечень ученых-ицзинистов
по "Историческим запискам":
1. Конфуций
2. Шан Цюй
3. Хань Би, цзы-Хун
4. Цяо цзы-Юн, Цы
5. Чжоу цзы-Цзя, Шу
6. Гуан цзы-Чэн, Юй
7. Тянь цзы-Чжуан, Хэ
8. Ван цзы-Чжун, Тун
9. Ян Хэ
На этом список кончается.
по "Истории Хань":
1. Конфуций
2. Шан Цюй, цзы-Му
3. Цяо Би, цзы-Юн
4. Хань Би, цзы-Гун
5. Чжоу Чоу, цзы-Цзя
6. Сунь Юй, цзы-Чэн
7. Тянь Хэ, цзы-Чжуан
8. Ван Тун, цзы-Чжун
9. Ян Хэ
Список продолжен преемниками Тянь Хэ (цзы-Чжуана), которые были у него кроме Ван Туна (цзы-Чжуна):