От этого Хонда переходит к вопросу о дате составления "Книги перемен". Он указывает, что цитата из гл. VII (§16/17) "Лунь юя" – единственное упоминание "Книги перемен" в ранней конфуцианской литературе – недостаточно документальна, так как в более авторитетном списке "Лунь юя"
[491]в той же фразе слово "перемены" отсутствует, а на его месте стоит созвучное слово "тоже" (в данном контексте "даже"), т.е. вместо: "Если бы мне прибавить несколько лет и пятьдесят [лет] на изучение "[Книги] перемен", то можно было бы благодаря этому не делать больших ошибок"
[492], следует читать: "... и пятьдесят [лет] на учение, то даже я мог бы благодаря этому обойтись без больших ошибок"
[493]. Уже это показывает, что вопреки свидетельству Сы-ма Цяня, построенному как раз на неправильной цитате из "Лунь юя", Конфуций не имел отношения к "Книге перемен". Свое заключение Хонда подтверждает еще словами Конфуция о его отрицательном отношении к гаданию. Так, отделив наш памятник от какой бы то ни было связи с Конфуцием, Хонда указывает, что приблизительную дату создания книги можно определить исходя из того, что она еще не упоминается у Мэн-цзы и уже упоминается у Сюнь-цзы. Хонда делает вывод, что известная нам редакция памятника появилась вскоре после Мэн-цзы
[494].
Далее, в некотором противоречии с самим собой, Хонда находит значительное сходство между языком "Книги перемен" и языком древнейшего комментария к "Чунь цю" – "Цзо чжуани" – и на этом основании высказывает предположение, что автором известного нам текста "Книги перемен" был предполагаемый автор "Цзо чжуани" – Цзо Цю-мин. Он высказывается очень осторожно, но из контекста работы ясно, что она написана ради этой гипотезы, по-видимому вполне убедительной для самого автора
[495].
Итак, пред нами прошли разные работы, посвященные проблеме "И цзина", этого труднейшего для интерпретации памятника древней китайской литературы. В них, надо отдать справедливость, сделано много, но основное, что характеризует всех рассмотренных авторов – ученых и начетчиков, где бы они ни жили в Азии или Европе, это поразительная пестрота и разнобой мнений. И надо отдать должное: представители европейской науки в этом отношении побили все рекорды. Больше единства можно встретить у представителей университетской науки Востока, но и они, усвоив технику, страдают чрезмерным формализмом и замыкаются в шорах узких проблем, не учитывая смежные проблемы во всей их диалектической полноте.
Это побуждает нас к самостоятельному и новому исследованию "И цзина" – первой книги китаеведных библиотек.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ: ИССЛЕДОВАНИЕ
Введение
Если первая часть данной работы представляет собою лишь краткую сводку того, что сделано для изучения "Книги перемен", то вторая часть имеет своею целью поделиться теми соображениями, которые у пишущего эти строки вызвало