Мы шагнули вперед. Двери перед нами автоматически распахнулись, а потом захлопнулись за нашей спиной.
Грохот стих. Здесь было тихо, чисто и очень аккуратно. Поперек огромного зала тянулись рабочие столы, покрытые мягким фетром, и на каждом из них покоился отполированный кристалл – скорее творение безмолвного искусства, чем изделие тяжелой промышленности. Люди работали молча и очень сосредоточенно. Куда мы попали – в сборочный цех космического центра?
Мы остановились у стола, за которым в вертящемся кресле сидел здоровенный молодой парень. Он внимательно изучал кристалл(я легко мог бы в нем уместиться), закрепленный в установке, напоминающей ультрасовременный револьверный станок. Вешество было едва различимым, скорее намек на объем чем-то заполненного пространства, но его грани изумительно сверкали. В кристалле мы увидели сложное переплетение разноцветных лучей, словно в нем мерцали спирали лампочек или были спрятаны минилазеры. Парень нажал на какие-то клавиши установки, и в кристалле что-то переменилось.
Я дотронулся до плеча Лесли, показал на кристалл и тряхнул головой, пытаясь вспомнить. Где мы его раньше видели?
– Он проверяет, все ли связи закончены, – прошептала Тинк, – достаточно нарушиться хотя бы одной, и весь блок пойдет в брак.
Услышав ее слова, парень повернулся и увидел нас.
– Привет! – сказал он так, словно мы были его старыми добрыми друзьями. – Рад вас видеть.
– Привет! – ответили мы.
– Мы знакомы? – спросил я.
Он улыбнулся, и сразу мне понравился.
– Знакомы? Конечно. Хотя, наверное, вы меня не помните. Меня зовут Аткин. Один раз я был твоим укладчиком парашюта, другой – учителем дзена… Нет, пожалуй, тебе меня не вспомнить. – Он пожал плечами, ему это было не важно.
Я подыскивал слова.
– Что…что ты сейчас здесь делаешь?
– Посмотрите сами. – Он указал на окуляры микроскопа, установленного рядом с кристаллом. Лесли глянула в микроскоп.
– О, боже! – вырвалось у нее.
– Что такое?
– Это…это не стекло, Ричи. Это – идеи! Похоже на спицы в колесе, они все взаимосвязанны!
– Расскажи, что там написано.
– Здесь нет слов, – продолжала она. – Мне кажется, что каждый, как может, должен сам выразить их словами.
– А какие слова нашла бы ты? Попробуй, скажи!
– Ах! – восторженно воскликнула она. – Ты только на это посмотри.
– Скажи словами, – попросил я. – Пожалуйста.
– Ладно. Я попробую. Здесь о…том, как трудно сделать правильный выбор и как важно всегда стараться поступать самым лучшим, как нам самим кажется, образом… и о том, что мы на самом деле знаем, как лучше всего поступить! – Она извинилась перед Аткином. – Я знаю, что рассказываю не совсем точно. Вы не могли бы прочесть нам вслух вот этот серебристый кусочек?
Аткин снова улыбнулся.