Так я и сделала. За дверью жили Медв и Пага. Их жилище выглядело примерно так: хол и кухня представляют собой единое, довольно-таки просторное помещение, как в старых домах начала века для "пролетариев", питерских хоромах, разделенных надвое (одна половинка начанается, как положено, в парадном, а другая, образовавшаяся со стороны черного хода, начинается сразу с кухни) и "баракко" 30-х годов. Оба расхаживают в халатах и пижамах, я извиняюсь, что разбудила, они говорят, что я пришла как раз вовремя, и они покажут мне дом.
За пределами "трущобной" кухни начинаются настоящие хоромы. Зал с колонами, вторым светом и галереей, оформленный в стиле поздней готики. Я удивилась: как это может быть? Мне объяснили, что дом строился в советские времена для партийных работников, с применением технологии искривленного пространства. Чтобы снаружи казалось, что аппаратчики живут в таких же хрущебах, как все остальные. "Здесь четыре комнаты, мы занимаем три".
"А не здадите ли мне четвертую? Наша продается" – поинтересовалась я.
Не помню, что мне ответили Медв и Пага, но вопрос остается в силе.
По идее, я должна написать о том, что "спросили, что это я давно не появляюсь, не пишу ничего". Так вот, ничего подобного они у меня не спрашивали. Даже не помню, предложили ли мне кофе.
Эпиздод 4. Ограбление Ацкого Сотоны
Как сказал Жан-Поль Сарт, "ад – это ярмарка". Итак, снится мне некое очень многолюдное место, нечто среднее между вокзалом и госконторой. Все снуют, делают какие-то дела, и все куда-то собираются. В толпе мелькает какая-то парочка, напоминающая булгаковских Фагота и Азазело. Им таки есть до меня дело, они усиленно вербую меня завербоватся в их епархию. У них ну ничерта не выходит, и в конце концов, я вижу, как один, "фагот", прячется за колоной, и вызывает по мобильнику свое "начальство". "Ха, – думаю я, – бесполезная растрата административного ресурса". Но куда мне, смертной, тягатся с князем мира сего! Сам САТАНА оказался еврем средних лет, удивительно интелигентным, обаятельным и убедительным.
"Понимаете ли, Танцующая, – говорил он, – вы зря так убеждены против нашего ведомства. К нам попадают не проклятые, а совсем наоборот. Редко кому дается возможность попасть в чистилище, да люди за это бьются, мошенничают, годами очереди ждут. А вам – специальное приглашение! Поймите, некоторое время у нас прекрасно вас аттестует, перед вами откроется блестящее будущее!" Потом мы некоторое время поговорили на отвлеченные темы, после чего я была от него в полном восторге: "чтож, я готова пойти за вами куда угодно!". Ага, хоть в преисподнюю).
Преисподняя напоминала чистенький отельчик средней руки, где меня разместили в двухместном номере. "Фагот" приступил к своим прямым обязанностям дьявола в аду: принес мне коричневую шляпку. "Принцип заключается в том, что шляпа – или на голове, или… не на голове. Поняли? Вы можете поступать с ней, как вздумаете, но принцип есть принцип". И ушел. Я поняла, что должна что-то делать, но что? От нечего делать я надеваю шляпку – и вдруг замечаю, что в комнате, в ванной, на туалетном столике, на всех поверхностях разложены удивительной крастоты расчески. С ручками, украшенными стразами (или камнями?), инкрустированные, резные, тонкой работы. Я любусь одной из них, подхожу к зеркалу, чтобы причесатся, снимаю шляпу – и расчески исчезают. Надеваю – появляются снова. Честно говоря, я не очень растроилась, потому что была готова к чему-то подобному (зря, что ли, увлекалась теологией, аглийской готикой и немецкой романтикой?)).