А.:Я испытываю удовольствие. Я говорю: «Как чудесно, как замечательно!» Я не отбрасываю удовольствия.
Кришнамурти:Я переживаю любовный роман; он включает в себя и удовольствие. Затем приходит мысль и говорит: «Мне хотелось бы повторить удовольствие». А что это такое? Любовный роман, память, реакция памяти в виде мысли, построение мысленных образов, потребность в образах, которые составляют часть традиции, перенос их. Вчера у меня было приятное переживание. Перенос на завтра есть традиция.
А.:Это и радость.
Кришнамурти:В тот момент, когда вы сводите ее к удовольствию, она исчезает.
А.:Существует ли в знании только удовольствие и страдание, или в нем заключено нечто большее?
Кришнамурти:Мы не в состоянии ответить на этот вопрос, если не поймем боль, удовольствие и знание. Профессионалы ослепли — и ослепили миллионы людей. Какая чудовищная вещь! И то же самое во всей стране, во всем мире.
Возникает еще один вопрос: могут ли мозговые клетки функционировать на одном уровне с полной объективностью, с разумным знанием, не вводя в действие принцип удовольствия — удовольствия в виде престижа, положения и тому подобного? И могут ли мозговые клетки уяснить то обстоятельство, что свобода не заключена в знании? Само такое понимание и есть свобода. Как же оно происходит?
Д.:Здесь есть еще один момент: когда мысль страстно желает умереть, она продолжает существовать.
Кришнамурти:Каким будет ответ на данный вопрос профессионала? Почему мысль цепляется за знание?
Д.:Самадхи— я нахожусь всамадхии возвращаюсь.
Кришнамурти:В этом нет никакого смысла. Видит ли мозговая клетка себя как хранилище знания? Понимает ли это сама мозговая клетка? Не в качестве некоторого данного свыше понимания, а видит ли она, что когда действует принцип удовольствия, тогда начинается зло, из которого проистекают страх, насилие, агрессивность и все прочее?
А.:Когда поле знания искажено страданием и удовольствием, тогда и начинаются все несчастья.
Кришнамурти:Почему же последователи традиции, профессионалы, священные писания, духовные учителя не увидели всего этого? Не потому ли, что колоссальную важность приобрел авторитет — авторитет Гиты, опыта, писаний? Почему? Почему они не видели этого? И вот человек оказывается продуктом этого порядка, так что перед вами появляется личность, которая заявляет: «Я прочел Гиту, я — авторитет!» Авторитет в области чего? В области чьих-то слов, в области знания?
А.:Но мы можем знать различные системы, не будучи вовлечены в них. Традиция приносит нам определенную ясность. Мы знаем, как работали профессионалы и как работаете вы. Вы говорите, что знание находится в прошлом.
Кришнамурти:Очевидно. Если меня привяжут к столбу, я не смогу двигаться.
А.:Тогда почему профессионалы не видели этого?
Кришнамурти:Они стремились к власти.
А.:Вы их не понимаете. Вы говорите, что они хотели власти, но это не так.
Кришнамурти:Посмотрите, что происходит с любой личностью. Мы на мгновенье видим что-то очень ясно. Это восприятие переводится на язык опыта как знание. В этом все дело. Я увидел данный факт — и все. Мне не нужно нести свой опыт с собой. А в следующее мгновенье я наблюдаю.