А.:Это чрезмерное упрощение. Превращение боли в слово — одна часть, но поле знания в целом является расовым. Слово есть сущность знания.
Кришнамурти:Верно ли это?
Д.:Нет.
Кришнамурти:Нам нужно понять, что такое знание. Слово «знание» происходит от корня «знать». Что это — познавание, активность в настоящем или же нечто познанное?
Активная форма настоящего времени слова «знать» будет «познавать», а не «познать».
А.:Когда мы говорим о знании, предполагается нечто познанное.
Кришнамурти:Традиция утверждает, что для свободы, для просветления важно обладать знанием. Что значит это утверждение? Должно быть, существовали люди, которые подвергали знание сомнению. Почему же Гита и гуру не подверглись проверке? Почему люди не увидели, что знание означает прошлое, что прошлое не в состоянии принести просветление? Почему приверженцы традиции не видят, что дисциплина,садхана— все это пришло от знания?
Д.:Не потому ли, что люди испытывают необходимость сохранить то, что собрала память?
Кришнамурти:Почему профессионалы не увидели, что знание — это «я»? Они вечно говорили о том, что необходимо стереть это «я».
А.:До тех пор, пока общение становится словесным, стереть «я» невозможно.
Кришнамурти:Вы хотите сказать, что профессионалы не способны видеть что-либо, не прибегая к словам?
А.:Слово принудительно, вынужденно.
Кришнамурти:Вы ударили меня, ощущается боль. Зачем же из этого создавать память? Вы не отвечаете на мой вопрос. Почему профессионалы не увидели того простого факта, что накопленное знание не способно привести к свободе?
А.:Некоторые из них это видели.
Кришнамурти:Почему они не действовали? Профессионалы — это вы; профессионалы — это те, кого вы читали; вопрос стоит так: почему вы не можете отбросить все, то есть почему вы не отбросили традицию?
Лично я наблюдаю очень простой факт: вы бьете меня, ощущается боль. Вот и все.
А.:А что вы скажете об удовольствии?
Кришнамурти:То же самое.
А.:Оно включает в себя стремление отбросить.
Кришнамурти:Вы вступаете в тот же цикл: наименование и слово; это означает усиление знания о том, что вы меня ударили. Я здесь не останавливаюсь. Вы ударили меня, это факт. Мой сын умер, это факт. Стать циничным, испытывать горечь, говорить: «Я любил его, и вот он умер» — все это превращение факта в слово.
А.:Пока продолжается болтовня ума...
Кришнамурти:Пусть себе болтает! Посмотрите! Факт — это одно, а описание — нечто совсем другое. Мы захвачены описаниями, объяснениями, но не фактами. Давайте выясним, почему это происходит. Когда горит дом, я действую, и мне необходимо действовать. Что же будет действием в нашей ситуации? Вы ударили меня. А я отвечаю бездействием, молчанием.
А.:Так было со мной, когда умер мой брат.
Кришнамурти:Так что же происходит? Почему мы оказываемся пойманными знанием и делаем его столь важным? Способность рассуждать, убеждать — почему она сделалась такой важной? Теперь эту функцию берут на себя компьютеры. Почему же профессионалы попались в эту ловушку?
Итак, в состоянии ли мозговые клетки, сложившиеся как знание, — могут ли они функционировать в области знания, когда это необходимо, и все же оставаться свободными от знания?