Самого осознания, что они должны исчезнуть, достаточно. Любая попытка сломать их приводит в движение желание достичь, извлечь пользу и таким образом порождает конфликт противоположностей, переживающего и переживаемого, ищущего и искомого. Видеть ложное как ложное — этого само по себе достаточно, поскольку само это восприятие освобождает ум от ложного.

Далеко за пальмами было море, беспокойное и жестокое. Оно никогда не было спокойным, а всегда неровным из-за волн и сильных течений. В тишине ночи его плеск можно было бы услышать на некоторое расстояние на суше, и в том мощном зове таилось предупреждение, угроза. Но среди пальм были глубокие тени и спокойствие. Было полнолуние, и было почти как днем, без жары и яркого света, и свет на тех развивающихся пальмах был мягок и прекрасен. Красота не была только из-за лунного света на пальмах, но также и из-за теней, из-за гладких стволов, из-за искрящихся вод и богатой земли. Земля, небо, человек, идущий мимо, квакающие лягушки и отдаленный свист поезда — все это было единым живым существом, неизмеримым для ума.

Ум — это удивительный инструмент, нет другого такого искусственного созданного механизма, столь же сложного, утонченного и с такими же бесконечными возможностями. Мы только осознаем поверхностные уровни ума, если вообще осознаем, и довольны, что живем и ведем наше существование на его внешней поверхности. Мы принимаем размышление как деятельность ума: размышление генерала, который планирует массовое убийство, хитрого политика, ученого профессора, плотника. А есть ли глубокое размышление? Не всякое ли размышление — это поверхностная деятельность ума? В мыслях является ли мнение глубоким? Может ли ум, который собран воедино, который является результатом времени, памяти, опыта, осознать что-то, что не принадлежит ему? Ум всегда ищет, стремится к чему-то за пределами его собственной замкнутой в себе деятельности, но центр, от которого он исходит, вечно остается неизменным.

Ум — это не просто поверхностная деятельность, но также и скрытые движения многих столетий. Эти движения изменяют или управляют внешней деятельностью, так что ум развивает его собственный конфликт дуальности. Нет целого, всеобъемлющего ума, он разбит на многие части, одна в оппозиции по отношению к другой. Ум, который стремится объединить, координировать себя, не может устроить мир среди его многочисленных разрушенных частей. Ум, который сделали целым с помощью мысли, знания, опыта, является все еще результатом времени и печали, даже собранный воедино он все еще является предметом, состоящим из деталей.