Но прежде чем сделать это, давайте, как мы сказали, выясним, что такое жизнь. Подлинное содержание этой жизни – ежедневная нудная работа, рутина, с её борьбой и конфликтом; это боль одиночества, беды и грязь нищеты и богатства, честолюбие и стремление к самоутверждению, успех и печаль – и этим перекрывается всё поле нашей жизни. Именно это мы и называем жизнью – выигрыш и проигрыш битвы и бесконечная погоня за наслаждением.
В противоположность этому, как бы по контрасту, существует то, что называют религиозным образом жизни или духовной жизнью. Но противоположность содержит в себе самое семя своей противоположности, и потому хотя она и может казаться чем-то отличным от неё, но на самом деле это не так. Вы можете сменить наружное одеяние, но внутренняя сущность того, что было, и того, что должно быть, остаётся всё той же. Эта двойственность – продукт мысли, и потому она снова порождает конфликт; и коридор этого конфликта бесконечен. Всё это нам известно, нам об этом рассказали другие или мы почувствовали это сами, и всё это мы называем жизнью.
Религиозная жизнь – не на том берегу реки, она здесь, на этом берегу, на той стороне, где находятся все тяготы человека. Именно это нам необходимо понять, и действие понимания есть религиозный акт – не тело, посыпанное золой, не набедренная повязка, не митра, не принадлежность к власть имущим, не езда на слоне.
Видеть всё состояние человека в целом, его наслаждения и горести – вот что имеет первостепенное значение, – а не всякие рассуждения о том, чем должна быть религиозная жизнь. То, что должно быть, – миф; это мораль, созданная мыслью и воображением, и человеку необходимо отвергнуть эту мораль – социальную, религиозную, индустриальную. Такое отрицание – не от интеллекта; оно представляет собой действительный уход от стереотипа той морали, которая сама аморальна.
Поэтому вопрос в действительности стоит так: возможно ли выйти из этого стереотипа? Именно мысль и создала эту ужасающую путаницу и несчастье, именно она стала препятствием и для религии и для религиозной жизни. Мысль полагает возможным для себя выйти из этого стереотипа; но если она это сделает, это всё равно будет актом мысли, ибо мысль не обладает реальностью и потому создаст ещё одну иллюзию.
Выход за пределы стереотипа не является актом мысли. Это следует ясно понять, иначе вы снова очутитесь в темнице мысли. Ведь в конце концов, «вы» – это пучок памяти, традиции, знания тысячи вчерашних дней. Поэтому выйти из мира войны, ненависти и насилия можно только с окончанием скорби, ибо скорбь есть результат мысли. Этот акт выхода и есть религиозная жизнь. В этой религиозной жизни нет никаких верований, потому что в ней нет завтрашнего дня.
«Не требуете ли вы невозможного, сэр? Не требуете ли вы чуда? Как я могу выйти из всего этого без мысли? Ведь мысль – это самое моё существо!»
– В том-то и дело! Само это существо, которое и есть мысль должно окончиться. Сам этот эгоцентризм со всеми видами его деятельности должен легко и естественно умереть. Одна лишь его смерть будет началом новой религиозной жизни.
-11-