На основании описанных фактов мы можем и должны приступить к пересмотру весьма распространенного мнения о религиозной терпимости как черте характера дальневосточных народов. Исследованный нами случай не единичен: в Китае, Индии и Срединной Азии были свои аутодафе и свои «варфоломеевские ночи», но на восемьсот лет раньше, чем в Европе. Миролюбивые философские и религиозные концепции не влияли на умы своих самых пылких последователей, а, наоборот, сами изменялись согласно требованиям исторической обстановки и переходили в свою очевидную противоположность, применяясь к характеру и потребностям новообращенных. Кроткий бодхисатва превращался в гневного дхармапалу, а буддийский аскет натягивал лук и считал, что он совершает дело великого совершенствования, убивая врага своей веры. Не умозрительные идеи творили действительность, а жестокая и мятежная жизнь выкристаллизовывалась в исповедания вер.

Grunwedel A. La Mythologie du Buddhisme au Tibet et en Mongolie. Paris-Leipzig, 1900, p. 99.

Каноническое описание см.: ibid., р. 104.

Шакти — женское начало, порождающее страсть. Непальская экзегеза гласит: «В мире без основы возникла страсть. Эта страсть — причина развития. Развитие же есть рождение, старость, смерть. Страсть — причина всего этого» (Минаев И. Буддийский символ веры //ЗВОРАО. 1886, т. 1, вып. III, с. 203). В канонической иконной живописи шакти изображается в виде женщины, обнимающей дхармапалу; объятие символизирует стимул к борьбе.

GettyA. The Gods of Northern Buddhism. Oxford, 1914, p. 136–137.

Ibid., p. 136.

Ibid., p. 135.

Waddel L.A. Demons and Spirits (Buddhist) //Encyclopaedia of Religion and Ethics, vol. 4. Edinburgh — New York, 1911, p. 571.

Rhys-Davids T.W. Dhammapala — ibid., p. 701–702.

По линии матери; по отцу он был царевичем династии Нанда.

Попов И. Ламаизм в Тибете, его история, учение и учреждения. Казань, 1898,с. 107 и сл.

Getty A. p. 163.

Путешествия» китайских буддистов: Фа-сяна (Legge J. A Record of Buddhistic Kingdoms being an account by the Chinese Monk Fa-hien… Oxford, 1886) и Сюань-цзяна (Mien S. Histoire de la vie de Hiouentsang et des voyages dans l'Inde — Memoires sur les contrees occidentales, trad. de Sanscrit en chinois en l'an 648 par Hiouentsang. Paris, 1857–1858) представляют нам восточный Туркестан чисто буддийской страной, что, конечно, грешит некоторым преувеличением, так как оба эти паломника интересовались только буддизмом и не описывали иных верований как не стоящих внимания. Проникновение это было постепенным и происходило в несколько приемов, что видно из того, что древняя хинаяна господствовала в Кашгаре, Гумо, Куче, Харашаре, Гаочане и Шаньшани, тогда как махаяна укрепилась в Хотане и Гебаньдо (Ташкурган), т. е. в областях, непосредственно граничивших с Тибетом (Риттер К. Землеведение. География стран Азии, находящихся в непосредственных сношениях с Россией //Восточный или Китайский Туркестан. Вып. 2, отд. I, СПб., 1873, с. 153). Китайский буддизм был также махаянистским и столь активным, что, несмотря на явное недоброжелательство знати и народа и на неоднократно возникавшие гонения, он сумел к VII веку завоевать ведущее положение.

Гумилев Л.Н. Древняя история Срединной Азии. Хунну, М., 1960.

Собственно «Ту-ю-хунь», но поскольку произношение «Тогон» стало

привычным, нет смысла его менять.

Трагическая гибель одного из тибетских племен под натиском кочевников, в которых легко узнать сяньбийцев, описана в эпопее «Гэсэр». В отсутствие героя гибнут его тридцать богатырей, племя подчиняется врагу, а любимая жена попадает в плен. Когда же он возвращается и пытается изгнать захватчиков, то его предают и родичи, успевшие привыкнуть к игу, и жена, ставшая наложницей хана. Подвиги бесцельны, и герой спускается в убежище под землей.

Иакинф (Н.Я. Бичурин). История Тибета и Хухунора. Ч. I. СПб., 1833, с. 125.